Коло Жизни. Бесперечь. Том 1

– Тебе вроде слова не давали, – меж тем произнес Стынь и сам широко просиял не только улыбкой, но и золотыми переливами кожи. Создание, немедля вскинуло вверх руки и обеими дланями прикрыло уста, да и в целом часть своего лица, оставив свободным правый, точно и вовсе стеклянный глаз. – Итак… Мерик, очень предан мне, обладает качествами, которые близки к божественным… И потому я уверен, выполнит мое распоряжение. – Димург медленно перевел взор на застывшее создание, оглядывая его потешный вид, и колыхающиеся руки, идущие малой рябью, судя по всему и под ними улыбки, и морщинки не прекращали своего хода. – Мерик, – теперь Бог обращался к созданию. – Хочу, чтобы ты достаточно скоро… Можно молвить ретиво принес мне состав снадобья от степной лихорадки, что ноне выкашивает дарицев.

Создание из племени чертей, незамедлительно откинуло руки от своего лица, и, расправив на нем все бороздки, как, впрочем, и улыбку, несогласно отозвалось:

– Эт, интересно мне, где я его достану… Я ж не Трясца-не-всипуха, чтоб составы помнить. Я для другого, здесь призван.

– В данный миг, призван именно для этого, – весьма сурово дыхнул Стынь и слегка подавшись вперед, точно пронзил взором своих черных очей насквозь кривлятого соратника. – Для того, чтобы своей ловкостью, хитростью и умом раздобыть и принести мне снадобье. И да, по поводу, Трясцы, это хорошо придумано… Давай… Давай, поторопись. Скажешь Трясце так велел Господь Стынь, мне сие надобно, а коль станет упрямится, обратись к кому следует.

– А к кому следует? – наконец подала голос Есислава, все еще довольно улыбаясь… Так как хоть и видела чудных созданий, близких Богам, тогда, когда жила малое время обок Расов, одначе, за восьмилетний срок уже почитай позабыла их образ, совершенно стершийся из памяти. Очевидно, она много раз о них слышала, особенно от Стыня, но одно дело слышать, иное видеть, посему ноне была вельми рада узреть кого из них.

– Сюда более не приходи, – так и не ответив на вопрос девочки, продолжил повелевать Стынь, и ощущалась в тембре его гласа божественная властность. – Передашь по сетке… и поспеши.

Это уже явственно прозвучало недовольство Бога, и Мерик торопливо склонив голову пред ним и девочкой, качнул своим большеньким ухом. Сверкнули в нем камушки яшмы, и черт мгновенно исчез. Да так скоро, что отроковица резко дернулась назад, ибо в лицо ей резко ударил порыв ветра. И в комнате вновь проплыла тишина. Есислава, вгляделась в поверхность ковра, где явственно наблюдались не только примятые волоконца шерсти, оставленные от ног Мерика, но и покоились два маханьких камушка бирюзы, степенно уменьшающихся в размерах, вроде истончающихся. Погодя юница гулко вздохнула, и дрогнувшим голосом протянула:

– Ты, такой, Стынюшка, счастливый… можешь видеть Першего… Тебе не надобно скрывать, что любишь его. И так верно замечательно, когда он о тебе заботится… Такое чудное создание дарит… в сапожках… красных, да с поясочком чудным.

Отроковица и вовсе судорожно вздрогнула, и немедля густой смаглый луч выбился из ее головы и своей яростью позолотил ее рыжие волосики так, что на них заплясали малые капелюшечки сияния.

Девочка почасту толковала со Стынем о Першем… и всяк раз Крушец наглядно демонстрировал связь и тоску по своему Творцу, выбрасывая густое сияние. Да только Стынь, подученный Отцом, умел снять ту смурь с лучицы и переориентировал саму отроковицу каким интересным рассказом. Вот и сейчас он принялся рассказывать ей о Мерике… О том каков он проказник, и как почасту шалопайничает, отчего в общем всех раздражает и не только многочисленные создания Димургов, но и самих Богов… А терпят его лишь потому как, вельми любят Стыня, и не хотят чем опечалить.

– И как он озорничает? – поспрашала, отвлеченная от мыслей про Першего, Еси.

– Да, как… как… любит стучать… шуметь… подкидывать под ноги всякие трещины, ямы, аль вспученности. Вот представь, идешь ты по галерее… коридору… ступаешь безмятежно по ровному полу, а тут нежданно под ногой появляется глубокая рытвина, в которую ты можешь провалиться почитай по грудь. Такое не всякому по нраву, особлива коль ты Бог, – улыбаясь пояснял Стынь, меж тем голубя волосы девочки, прижимая ее к груди, целуя в щеку и лоб, таким образом успокаивая лучицу своей теплотой и близостью. – А то еще любит Мерик шлепать, пыхтеть, петь иль сопеть… И тогда, кажется, кто-то на голове у тебя пристроился и сотворяет данное бесстыдство прямо тебе в ухо, – дополнил младший Димург и засмеялся, и его плотный басистый смех, мгновенно зазвончато поддержала отроковица. – Словом Мерик тот еще баловник, – досказал Стынь, становясь вновь степеннее. – А вообще он очень умный, умеет толковать по существу и предлагать вельми интересные замыслы. Замечательное создание, которое украсило, заполнило все долгое время, что я хворал.

– Не думала, что Боги болеют, – протянула нескрываемо удивленно Есислава, она вновь сидела на облокотнице кресла, и порывчато вздела плечики вверх. – Думала, оно присуще только людям.