Коло Жизни. Середина. Том 1

— Дражайший мой господин, — нежно протянула рани и присев на ложе обок с Яробором Живко сызнова притянув его к себе обняла. — Это просто сон. Ну, кто вас может убить. Кто посмеет убить, вас господина.

— Меня убили. Ты, что Кали не поняла? Не убьют, а убили… уже убили. Сны показывают прошлое, те жизни, а видение грядущее, — сумбурно выдохнул мальчик и судорожно вздрогнув, пристроил свою голову на большую грудь демоницы. — Я устал от этой напряженности. Порой мне хочется покоя, тишины, чтобы была возможность полюбоваться красотой Земли, и время подумать. Но кто-то… что-то меня все время тяготит. А после наступает такая смурь по Першему. Такая мощная, давящая, что мне хочется прекратить собственную жизнь и тем самым остановить данную тягость.

— Мой милый, господин… дорогой мой так нельзя поступать, — полюбовно заворковала Кали-Даруга и стала голубить пушок волос на голове юноши. — Ибо ваша жизнь необходима для полноценного развития вашей божественности, — очевидно сказывая не столько для плоти, сколько для лучицы. — А смурь приходит, потому как вы скучаете за Господом Першим. Однако сейчас вы побудете подле него, успокоитесь и продолжите свою жизнь. — Ярушка торопливо закачал головой, высказываясь не только от себя, но и от Крушеца, и столь рьяно, точно сама мысль о жизни била его наотмашь и жестоко, сотрясая и грудь рани, и все ее грузное тело. — Ведь там, на Земле вас ждет Айсулу. Так трепетно вас любящая… Такая нежная, милая девочка, которая ловит каждое ваше слово, ваш взгляд, улыбку.

— Айсулу, — чуть слышно прошептал Яробор Живко и сомкнул очи, может, стараясь припомнить образ девочки.

— Айсулу, такая красивая девочка, наверно она за вами скучает господин, — все тем же вкрадчиво-успокоительным голосом отметила Кали-Даруга и перста ее мягко прошлись по сомкнутым очам мальчика, своей нежностью смахивая и само напряжение и с тем открывая их. — Вы еще не были близки с ней господин?

Рани Черных Каликамов спросила о том так запросто, вроде речь шла о чем дюже обыденном… о вкусе давешних щей и посему это прозвучало как-то по-домашнему, простецки не вызвав никакого недовольства в парне, оттого он также запросто качнул головой.

— И даже не целовали? — все тем же тоном продолжила свои поспрашания демоница.

— Только в щеку, — негромко ответствовал Ярушка ощущая подле рани полную раскованность не только в словах, но и в мыслях… легкость каковую дотоль никогда не испытывал.

— В щеку это не поцелуй, — молвила Кали-Даруга, явно стараясь этим разговором снять с мальчика всякое напряжение и тем самым переориентировать его мысли на тех, кто был ему близок и дорог на Земле. — Поцелуем можно назвать только прикосновение к устам возлюбленного. Когда ты можешь приласкать его губы, выразив тем свои чувства. У Айсулу выразительные губы, хорошая фигура, красивая грудь, она тоже сладка на вкус… Как и ее уста, изгибы тела, впадинка в районе живота. У девочки мягкие покатые плечи, трепетные руки. Они доставят много радости господину, будут касаться, голубить, ласкать. Господин не должен от этого отказываться… оттого, что заложено в вашей человеческой плоти, а именно от близости с себе подобными. Сие радость… нескончаемое благо. И я уверена, господину будет хорошо подле Айсулу, ибо девочка вас любит и сделает все, чтобы порадовать.

— Хочу быть подле Першего и Вежды, — и вовсе едва слышно продышал юноша, по-видимому, несколько пугаясь того, что только озвучила демоница, потому и надрывно дернулся в ее крепких, четырех руках.

— Будете… Подле Господа Першего вы непременно будете, — с заботливостью матери, убеждающей своего разуверившегося во всем любимого сына, произнесла рани Черных Каликамов и теперь выровняла на голове парня вьющийся хохол, стараясь как можно сильнее прикрыть теми волосками кожу. — Айсулу очень любит ваши волосы господин, — наново перевела она тему разговора на то, что не тревожило мальчика. — И она, знаете ли, плакала, когда вы побрили голову.

— Плакала, — повторил вслед за Кали-Даругой юноша, и, выскользнув из объятий, всмотрелся в ее лицо, на коем попеременно блистала, словно вибрировала голубоватая кожа, временами становясь насыщенного цвета. — Не знал, — заметил мальчик, — а ты откуда знаешь Кали?

— Я много, что знаю… много, — уклончиво ответила демоница и провела пальчиками по его очам, носу и губам. — Конечно такой красивый господин. Такие приветные черты лица, полные губы, глаза наполненные мудростью. Как можно не любить само божество. А Айсулу весьма хорошая, светлая девочка, мне она понравилась.