Коло Жизни. Середина. Том 1

Яробор Живко слегка пригнул голову и неторопливо вышел из юрты. Он еще немножко глазел на тропу, по кругу огибающую юрту, пробитую в густой, низкой траве, приветственно кивающей ему своей островерхой макушкой, а после, медленно вздев голову, перво-наперво воззрился в раскинувшееся над ним такое близкое небо. Насыщенная лазурь небосвода, многажды надвинувшись, нависла точно над самой головой юноши и напитанная собственной залащенностью и сама вызарилась на него. Закрученные по спирали перьевые, долгие облака, один-в-один как рыхло собранные в пучок волосы, сквозисто прикрывали по краям свод неба, образовав диковинные, ажурные грани. В центре того свободного лазурного пространства призывно горела малой крохой голубовато-белая искра… Днесь она была неподвижна, так точно задумавшись оцепенела аль просто страшилась взволновать того на кого постоянно таращилась. Она вообще последние годы не мигала, словно тройку лет назад, когда нежданно полыхнула разошедшимися во все стороны долгими серебристыми лучами, мгновенно втянувшимися обратно, стала много меньше и с тем застыла. Яркое солнце, ослепившее очи мальчика, хоть и поместилось слева, однако своей насыщенностью никогда не заглушало сияние той крупинки света.

Опустевший после болезни мозг Яробора Живко, вроде его покинул прежний, властный хозяин, инолды отдавался легкой мелодией свирели, которую сбрасывал Крушец. Стараясь после пережитого снять с плоти напряжение, и этим проявляя свои божественные способности, которые не могли не порадовать не только Вежды, Седми, но и самого Родителя. Мальчик еще какое-то время вглядывался в далекую искру света, слушая мотивы свирели затухающие в мозгу, а после, неглубоко вздохнув, опустил голову и огляделся. Пред ним лежала величественная гора до средины покрытая невысокой растительностью, точнее даже слепяще зеленой травой. Полоса растительности степенно переходила в каменистое полотно с нагромождением растрескавшихся громадных валунов, местами обнажая более плотную ее поверхность, состоящую из гранита и мрамора. Склоны горы были купно покрыты осыпью, из мелкого обломочного голыша, в коих таились пухлыми подухами мхи. Ближе к вершине лежали тонкие или широкие пежины белого снега.

По левую сторону от юноши располагался низкий пологий горный хребет, купно поросший травами да отдельными деревьями лиственницы и кедра, разрозненными участками оберегающих обобщенно весь этот мощный кряж. Ближайший взлобок, делился на две части, одна из которых смотрелась значимо ниже другой, и по той низине пролегала глубоко врезавшаяся в ее рубежи речная долина. Мятежная неширокая речка бежала по каменистому узбою, пенисто ярилась, и, бурля ускоряла свое течение. Ниже по ходу русла она впитывала в себя, низвергающиеся с иного скалистого склона воды нескольких водопадов, тонкими нитями испещряющих те кособокие каменные брега. Один из човруев какового, оказывался подножием и вовсе высоченной сопки врубающейся своими белыми макушками в лазурь неба и поблескивающей мощными снежно-ледовыми стенами. Заснеженные горные хребты уходили вдаль настолько, насколько хватало взгляда и мешали меж собой, то высоченные вершины, то покатые перемычки, а то и вовсе обрывающиеся, обрезанные крутые утесы стен.

Справа же от Яробора Живко, кажется, и вовсе вблизи поместилась с острыми зубчатыми гранями каменная вершина, с отвесными склонами, обильно покрытая трещинами и выбоинами. Низкой, покатой перемычкой слегка присыпленной снегом, сходящаяся с горой чуть правее. Сия возвышающаяся гряда до своей средины была облеплена плотными пятнами снега, а на ее каменных макушках курились дымчато-потянутые полосы облаков. Пологое подножие горы переходило в долгую отложистую долину, по которой точно по телу, струились тонкими переплетениями вен, ручьи-воды, извилистыми формами взлобок соединялся с хребтом, на котором стоял мальчик.

Яробор Живко медленно повернулся и теперь посмотрел на не менее мощную низину, расположенную на данном склоне горы, каковой завершался обрывистым скосом, поросшим по рубежу древами лиственницы. Зеленая трава плотно выстилала слегка вогнутый склон ложбины, на котором почитай не росло деревьев, однако вельми плотно поместилось множество юрт с высокими куполообразными очертаниями крыш. Среди тех юрт просматривались не только покрытые белым войлоком, как у Тамир-агы, но и более блеклым, серо-бурым. В данном случае белый цвет, очевидно, символизировал принадлежность к более старшей касте, по величанию и званию проживающего в ней.

Подле юрт суетливо прохаживались люди, не только белые, как Волег Колояр, но и желтые как Тамир-агы, просматривались там не только мужы, но и женщины, молодежь, подростки, дети, старики. Невдалеке от юрт, на свободном от них месте низины, были сооружены деревянные загоны для скота, каковой несколько позже на склонах гор пасущимися увидел юноша.

— Красиво здесь, — внезапно вмешалась в вяло текущие мысли Яробора Живко Айсулу.