Колодец

Прекрасно понимая, что переубедить меднолобых чиновников ему все равно не удастся, Лоу дал согласие на исследование астероида. Но это отнюдь не означало, что он разделяет энтузиазм чиновников. Будь на то его воля, он вернулся бы на мыс Канаверал сразу после завершения базовой программы. Он не стал, правда, высказывать своих крамольных мыслей вслух, прекрасно понимая, что Бринк скорее останется на астероиде в момент взрыва, чем согласится вернуться на Землю с пустыми руками и упустить возможность стать первым в истории ученым, проведшим топографическую съемку поверхности настоящего астероида. Ради такого Бринк продал бы свою бессмертную душу, обрек бы ее гореть в адском пламени любой преисподней, не особенно интересуясь, от кого исходит предложение — от Сатаны, Шайтана, Аримана либо каких-то других предводителей сил Зла, упоминаемых в различных религиях.

Впрочем, Бринка Бостон как раз очень хорошо понимал. Если уж на то пошло, он и сам в глубине души стремился побывать там, хотя ни за что не признался бы в этом никому, кроме самого себя. А их уговор устраивал, пожалуй, все заинтересованные стороны. Было решено, что ВКД будет максимально короткой. Они произведут только один выход на поверхность. Сделают снимки, возьмут образцы грунта, дадут время Мэгги Роббинс восторженно поохать и поахать в микрофон для ублажения бесчисленных телезрителей, а потом вернутся на корабль.

— Итак, практическая часть программы благополучно завершена, — заметил Бринк, потирая руки. — Настал черед научной работы.

— Придержи лошадей, Людгер, — весело откликнулся второй пилот. — Мы еще не догнали твой камушек. Кстати, ты знаешь, что сказал один биолог, когда он прогуливался в Черном Лесу и вдруг увидал там чьи-то движущиеся фигурки? — Не дождавшись ответа, он скорчил рожицу и воскликнул с довольно похожим немецким акцентом: — Гномы!..[12]

Кора расхохоталась, Лоу едва заметно усмехнулся. Бринк кивнул, одобрительно улыбнулся, одна только Мэгги озадаченно переводила взгляд с одного лица на другое. Так и не разобравшись, что происходит, она подплыла к креслу командира и как бы случайно задела его руку локтем.

— Не мешайте мне, Мэгги, прошу вас.

— Извините. — Оттолкнувшись пальчиком от спинки кресла, она вернулась на старое место. — Ну и что? Никто не собирается меня просветить? Никто, я спрашиваю?

— Хватайся лучше за что-нибудь поскорей, киска! — весело посоветовал Борден. — Держись, говорю!

Снова заработали двигатели корабля. Они выполняли прежний маневр, только в обратной последовательности: сначала вверх, на более высокую орбиту, затем торможение и остановка. Прошло совсем немного времени, и астероид вырос на экранах до ощутимых размеров.

— Вот он! Я его вижу! — восторженно закричала Мэгги Роббинс, одной рукой тыча в иллюминатор, а второй цепляясь за скобу.

Никто на борту как будто не обратил внимания на поведение журналистки. Лоу вполголоса отдал какую-то команду Бордену. Тот осуществлял подход на ручном управлении с такой лихостью и быстротой, словно у него было не две руки, а по меньшей мере три. Он не забывал отпускать свои любимые шуточки в пулеметном темпе — из расчета один каламбур на полдюжины операций. Прошло еще немного времени, и астероид из двумерного диска превратился в объемную сферу, ее испещренная трещинами и оспинами поверхность уже закрыла половину экрана.

— Кажется, я вижу место, где взорвалась одна из бомб, — сообщила Мэгги.

— Не надо называть их бомбами, — мягко, но решительно поправил девушку Бринк. — «Устройство для механической коррекции орбиты» звучит куда приятнее для слуха, не правда ли? Все три заинтересованных космических агентства будут весьма разочарованы, если вы в своих репортажах опуститесь до столь вульгарного определения, как бомбы.

— Не важно, — нетерпеливо оборвала журналистка нравоучительную речь. — Взгляните-ка лучше туда!

Солидная вмятина виднелась на поверхности астероида там, где прежде была ровная поверхность. Лучи солнца падали под углом, и поэтому дно впадины разглядеть было невозможно. Точно такое же углубление лежало чуть к западу от первого, конечно, если принять первое за точку отсчета.

Бринк, как ни странно, не был возмущен зрелищем оскверненного драгоценного для его сердца астероида, он казался чрезвычайно довольным. Обе воронки открывали ему доступ к исследованию внутреннего строения планетоида. Короче говоря, сейчас он мог воочию увидеть то, что раньше не было доступно даже самым совершенным приборам. Настырный немец собирался проникнуть на предельную глубину. Только бы выдержали скафандры!

Лоу и Борден по-прежнему маневрировали. Вскоре им удалось уравнять скорости корабля и астероида с максимальной степенью точности. Теперь оба космических объекта неслись в пространстве, не отставая друг от друга, на расстоянии не больше тридцати метров.

— Выглядит чисто, — заметила Кора Майлс и направила луч мощного корабельного прожектора в одну из впадин. Луч осветил верхнюю часть образовавшейся воронки. Ниже клубился угольно-черный мрак. — И обломков от выброса породы почти не видно.