Колодец

— Только две станции, но не спешите судить, пока не увидите сами. Садишься, закрываешь глаза и едешь. Открываешь — и ты уже в другом месте. При этом ни шума, ни вибрации, ни побочных явлений. Совсем как оживляющий кристалл. Нет, все-таки удивительная штука! Я знавал людей, которым головная боль доставляла больше неприятностей.

— Но вы были абсолютно уверены в моей смерти, коммандер?

— Безусловно. Вы были мертвы, как этот камень. — Лоу указал на валун размером с баскетбольный мяч, который скатился с насыпи и покоился в нескольких футах от нее. Оба, как по команде, уставились на камень. Затем обменялись взглядами и расхохотались.

— Не верь глазам своим! — торжественно провозгласил Бринк.

— Я всегда так и поступаю. Послушайте, Людгер, может, мы все-таки найдем Мэгги и порадуем ее вашим воскрешением?

— Вы же сами сказали, что она успокоится и вернется.

— Знаю, но все равно мне как-то не по себе. Одной ей будет не так просто выжить в этом мире.

— Выбор целиком принадлежит ей. Либо она придет в чувство и вернется к нам, либо останется одна и погибнет.

Лоу такое заявление показалось чрезмерно жестоким, но, поразмыслив, он вынужден был признать, что ученый всего лишь констатировал факт, очевидный для любого, находящегося в их положении. К тому же немец всего несколько минут назад восстал из мертвых и имел право на снисхождение. Поэтому астронавт предпочел не заметить тона высказывания и вернулся к животрепещущей теме.

— Нам с вами лучше держаться вместе и начинать готовиться к возвращению домой, профессор.

— Согласен. Вы знаете, по сравнению с недавним прошлым у меня как будто прибавилось оптимизма. Если у здешних обитателей имеются устройства, оживляющие мертвецов, кто рискнет предположить, что им вообще недоступно? Так вы говорите, что в вашем музее полно всяких вещей?

— Сотни, если не тысячи.

Бринк довольно кивнул.

— Отлично. Но не следует забывать, что из сотен и тысяч нас интересует только одна — та, которая поможет привести в движение астероид. Впереди у нас масса работы, друг мой.

— Уж мне об этом можно было и не напоминать. — Лоу обвел взглядом подземный зал. — Существа, которые все это построили, либо вымерли, либо подались куда-то еще, но наследство они оставили завидное. — Он решительно повернулся к немцу: — Пошли, покажу музей. Сегодня посещение бесплатное. А также завтра, послезавтра и так далее, вплоть до начала следующего тысячелетия.

— Надеюсь, — поддержал игру Бринк, — что к тому времени мы закончим с классификацией полученных в наследство сокровищ.

— Неверящим — неверье. Верным — вера. Бесплотные, двуногий отыскал кристалл средь хлама и определил его предназначение. А следом он воскресил собрата своего! — обратилась семерка приверженцев первого Мыслящего к скептикам. Большая часть нейтральных коцитан к этому времени стала склоняться на сторону оптимистов, хотя до полной убежденности было еще далеко.

Наиболее серьезных критиков пронять не удалось.

— Мы скажем, что ума немного надо, чтоб разобраться с изумрудной сферой. Любой кретин безмозглый, фильм увидев, кристалл сумел бы верно применить.

— Согласны. Пусть двуногие докажут, что чистое абстрактное мышленье им по плечу. Пускай докажут нам, что действовать умеют без подсказки!

— Как вам не стыдно?! — возмутилась сотня оптимистов. — Многого достигли пришельцы из неведомой Вселенной. Кристалл, машина, двери, транспорт зала — не будем же удачи отрицать. Прошли века с тех пор, как удавалось другим гостям из Космоса достигнуть того же — а достигнув, умереть. И все-таки удача есть удача!

— Мы тоже славословили успех в тот миг, когда реальность покидали, — ехидно пропело солидное скопление, состоящее из самых древних Мыслящих. — Ну и куда нас это завело?

Сто двадцать тысяч Мыслящих, пока сохранявших нейтралитет, не выдержали и решили ответить порезче:

— Двуногие разумны — это ясно. Двуногие отважны — это ясно. Прогресс продемонстрирован немалый. Пусть впереди еще полно преград, Бесплотные, надеяться мы будем назло всему, что эти вот уродцы пройдут сквозь все и одолеют все.