Колодец с живой водой

В кино, когда главный герой, вынужденный отбиваться сразу от нескольких противников, получает удар сзади, можно не сомневаться: он непременно соберется с силами, поднимется на ноги и разбросает врагов, как котят. Можно подумать, что такие мелочи, как сотрясение мозга, заплывший глаз и вывихнутое плечо, способны его только раззадорить и сделать вдвое опаснее и сильнее, высвободив сверхчеловеческие способности и стальную волю, которую герой тщательно скрывал всю жизнь. В действительности такого не бывает. Все голливудские драки тщательно отрепетированы, потому-то на экране они и выглядят столь правдоподобно, однако это всего лишь трюк. В реальности человеку почти не под силу сражаться голыми руками против пятерых вооруженных палками противников, особенно если они – как в моем случае – успевали нанести удар первыми. Я знал только одно: моих врагов чересчур много, они слишком сильны, и они застигли меня врасплох. Сражаться с ними мне было нечем, к тому же после сокрушительных ударов, от которых у меня онемели плечи, а голова превратилась в пылающий источник боли, у меня не осталось никакого желания сопротивляться. Единственное, чего мне хотелось, – это поскорее забраться в постель и накрыться с головой одеялом, чтобы мои враги куда-нибудь исчезли.

Но исчезать они не собирались. Удары продолжали сыпаться, и вскоре я потерял им счет.

* * *

Когда я очнулся, мне показалось, что вокруг меня много людей и все они что-то кричат. Кроме этого, у меня создалось впечатление, будто я освещен десятками мощных прожекторов, но когда я попытался посмотреть, что же происходит вокруг, то не смог открыть глаза. Меня хватило только на то, чтобы слегка пошевелить пальцами рук и ног, но и этого усилия оказалось достаточно, чтобы голова закружилась и я вновь провалился в забытье. Помню, я то терял сознание, то вновь приходил в себя, и тогда я чувствовал, что кто-то поддерживает мою голову и то ли молится, то ли всхлипывает. Потом мне на лицо легла какая-то тяжесть, на заднем плане послышался глухой рокот, похожий на рев тракторного двигателя, и голос Лины сказал над самым ухом:

– Не умирай! Останься со мной!

Увы, это было не в моей власти. Я вообще ничего не мог. В голове плавал какой-то туман, боль пульсировала в висках и в затылке. Потом по моему лицу потекла холодная вода, на мгновение мне стало легче, и я услышал, как совсем рядом Сэл то бранится, то плачет навзрыд.

Собравшись с силами, я поднял руку, протянул ее куда-то в темноту и почувствовал, как он сжал мои пальцы. Не переставая всхлипывать, Сэл что-то бормотал, но я каким-то чудом понял, что он просит прощения. Я хотел утешить его, сказать, что он ни в чем не виноват, но не сумел издать ни звука, и Сэл продолжал причитать. Мне потребовались все мои силы, чтобы притянуть парня к себе.

– Сэл… Не…

– Дядя Чарли! Дядя Чарли! Смотрите, что они…

Окончание его фразы снова потонуло в очередной вспышке боли. Слух вернулся ко мне лишь несколько минут спустя, и я услышал, как Лина сказала кому-то (думаю, это был Пауло):

– … Умрет в Манагуа… здешние врачи не… не довезем… может истечь кровью.

Вокруг снова раздались крики, и я позвал:

– Сэл!.. Сэл!..

Я его не видел, но догадался, что он меня не слышит, и попытался привлечь к себе внимание парня, слабо стиснув пальцами его запястье.

– Сэл… Позвони отцу… Самолет… – Мой рот наполнился кровью, и говорить стало труднее. – Можно сесть на западном шоссе… – Одной рукой я показал в ту сторону, где, как мне казалось, находился запад, потом сплюнул скопившуюся во рту кровь. Я хотел сказать, чтобы меня отвезли в Штаты, но сумел выговорить только: – … в Майами.

Не знаю, как Сэл, а Лина довольно быстро поняла, что в моем предложении есть смысл. На самолете я был бы в Майами уже через три часа, тогда как на машине меня могли доставить в Манагуа в лучшем случае часа за четыре, да и то никто не гарантировал, что в тамошней больнице меня хотя бы осмотрят.

– Сэл, – услышал я ее голос, – возьми телефон, позвони своему папе.

Я повернулся на ее голос. Что-то продолжало душить меня, не давая говорить, поэтому я снова повторил слова, от которых сейчас могла зависеть моя жизнь:

– Надо… в Майами…

Лина снова заплакала:

– Чарли, я… я не знаю…

Вдали я вновь услышал какой-то шум, словно множество людей кричали что-то одновременно, но, возможно, этот шум раздавался только у меня в ушах. Я и сам чувствовал, что с каждой минутой все больше слабею от потери крови. Выпустив Сэла, я нашел руку Лины и прижал ее к лицу:

– В Майами!..

– Я не… – Дальнейшее снова потонуло в шуме, похожем на грозный рокот прибоя. Голова кружилась, сосредоточиться становилось все труднее. Собрав последние силы, я сунул руку в карман, достал мобильник и протянул… нет, я не знал кому. Кому-нибудь. Прошла вечность, и кто-то вынул телефон из моих слабеющих пальцев. Думаю, это была Лина.

Меня хватило еще на то, чтобы продиктовать номер Колина. Потом я отключился.