Колодец старого волхва

— Икона есть окно в мир иной, — говорил меж тем Иоанн Сияне. На Зайку он не обращал внимания, и она была этому только рада. — Через окно дневной свет проходит в жилье человеческое. Так же через икону светит истинно верующему небесный свет. В иконе Бог сходит к человеку и человек восходит к Богу. Сей лик — апостол Петр. Имя его значит «камень», а на камне сем, сказал Господь, построю я церковь мою. Приглядись: в лике его сила живет чудесная, божественная. Святой Дух вдохнул ее в доску, и стала не доска, а образ святой. А ежели к нему свечу поставить горящую, молитва человеческая скорее Божьего слуха достигнет.

Сияна часто бывала в церкви — тысяцкий не позволял своим домочадцам пропускать еженедельные службы. И всякий раз, глядя на иконы, Сияна робела. Темные глаза изображенного лика поблескивали отсветами огня от свечи и казались живыми. Это вызывало содроганье: живые глаза на неживом, красками написанном лице пугали. Сияна вгляделась еще, и вот уже все лицо темнобородого старика оживилось, в каждой черте возникло незаметное движение, задышал смысл. Казалось, под тонкой оболочкой красок скрывается другая жизнь, от нее исходят лучи чудесной силы, оплетают, затягивают, подчиняют дух себе…

— А чего он такой грозный? Сердит на нас? — тихо, с опасливым любопытством спросила Зайка.

Она издалека поглядывала на образ, не решаясь подойти поближе, каждый миг готовая броситься бежать, если темноглазый старик на стене зашевелится и двинется на нее. Ей было здесь холодно и страшно, но дух захватывало от любопытства, и она не уходила.

— И темноглазый он, прямо как ты, — добавила Зайка, поглядев на Иоанна. — Он, поди, из греков, разве он наши мольбы поймет?

Сияна тоже посмотрела на Иоанна, и вдруг ей почудилось в лице болгарского священника сильное сходство с ликом на иконе. Иоанн улыбнулся: его позабавило это рассуждение.

— Я же понимаю, хоть и темноглазый, с тобою же говорю. И не слова Богу нужны, а души устремленья. А какие глаза да какой язык — сие все неважно. Господь учил, что перед ним все равны, в царстве его не будет ни греков, ни иудеев, ни болгар, ни славян. А будут все рабы Божий.

Зайка поежилась: ей захотелось домой, к матери и отцу. Кто-то большой и сильный собирался утянуть ее прочь, в неведомые земли, где бродят вперемешку чужие люди, печенеги да греки, а своих дедов и бабок нипочем не найдешь.

Попятившись, Зайка схватилась за оберег, повешенный матерью ей на шею, — желто-прозрачный кусок янтаря. Она оглянулась на Сияну. Боярышня стояла спокойно, глядя, как Иоанн отыскивает свечу. Но Зайке уже не хотелось смотреть Божий огонек, а хотелось на волю, к свету, к добрым, понятным людям. Она повернулась и хотела бежать из церкви, но вдруг расслышала в тишине глухой стук. Остановившись, Зайка огляделась: в церкви не было никого, кроме них троих. Однако стук повторился; он звучал глухо, словно из-под земли.

— Что это? — Зайка в испуге повернулась к Сияне. В сознании ее со змеиным холодом скользнула мысль, что какой-то похороненный под церковью мертвец стучится снизу и пробует выбраться. Охваченная ужасом, она кинулась ко входу, отворила дверь на волю, встала на порог и все же обернулась: любопытство боролось со страхом и удерживало ее.

Иоанн тоже казался озадаченным. Подняв свечу повыше, он огляделся и прислушался. Стук прозвучал снова. Он шел из глубины церкви, со стороны алтаря.

— Это там! — Сияна, тоже испуганная, посмотрела на переднюю стену алтаря. «Там Бог пребывает», — когда-то говорил ей Иоанн. Уж не сам ли Бог Иисус подает знак из своего жилища?

— Что? Что там? Это сам Бог? — с дрожью в голосе расспрашивала она Иоанна.

— Или мертвец стучится? — пискнула Зайка от порога.

— Да Бог с тобою! — Иоанн перекрестился. — Не стучатся мертвецы…

— Так что же это? — Сияна тревожно оглянулась на алтарь. — Что у вас там?

— Алтарь там. В нем никому быть не должно… — начал Иоанн и вдруг замолчал. Сияна увидела по его лицу, что он о чем-то догадался.

— Так что там такое? — нетерпеливо спросила она.

— Ничего… — пробормотал Иоанн. — Все пустое… Стук повторился.

— Ничего не пустое! — воскликнула Сияна. — Говори же, что там?

Она догадалась, что у стука этого есть простая жизненная причина, и страх перед потусторонним почти отпустил ее. Зайка тоже осмелела и на несколько шагов отошла от порога снова в глубь церкви. Ничего страшного не происходило, из-под дубовых плах пола не лезли с воем клыкастые упыри.

— Погоди. Побудьте здесь.

Иоанн снял с пояса еще один ключ и отпер литую из бронзы решетчатую дверь в алтарь. Сияна и Зайка подошли к нему.

— А вы дальше не ходите. — Придерживая дверь, Иоанн строго обернулся к ним. — Женщинам в алтарь нельзя.

— Почему это нельзя? — тут же спросила Зайка.

— Потому что от вас весь грех в мире, — бросил Иоанн и скрылся в темном помещении алтаря.

Конечно, это относилось к красивым девам, а не к настырным девчонкам. Привыкшая к послушанию Сияна осталась на месте, а Зайка подобралась поближе и села на пороге алтаря.