Колодец Времени

- Тогда сделайте так, чтобы наша воля стала Его волей. Предложите дель Джезу ранг Великого Мастера, доступ к любой информации в наших тайниках, лучшую мастерскую и лучших помощников в мире. Здесь, а не в Кремоне он создаст новые гениальные творения. Здесь, а не в Кремоне его талант оценят по заслугам.

- А если он откажется? – спросил герцог Висконти.

- Вы бы на его месте отказались? – вопросом на вопрос ответил понтифик.

- Я – нет, но я не Гварнери.

- Под любым предлогом, любой ценой, но мастер должен быть здесь. Не подведите нас, герцог.

Колокольчик в руках Папы зазвонил во второй раз. На пороге вновь появился секретарь.

- Скрипку спрячешь в тайник. И никому ни слова. Это касается и Вас, Себастьян.

Скрипач кивнул головой. Лицо его было бледным, а руки дрожали. Музыкант никак не мог понять, что произошло, он сидел на стуле, смотрел на свои дрожащие руки и все еще слышал в ушах Голос, слабеющий и затихающий.

Бенедикт XIV поднялся и вышел из кабинета, вслед за ним удалился и музыкант. Великий Мастер остался наедине со своими мыслями, а мысли были двоякими: как убедить дель Джезу приехать в Рим? Что будет с ним, если мастер откажется?

Чтобы развеять смутные сомнения, герцог Висконти решил побродить по Вечному городу: возможно, на римских улицах и площадях ему удастся найти ответ на возникшие вопросы.

Глава 18

Жизнь в Вечном городе кипела. На улицах было людно. Торговцы и ремесленники предлагали товары, покупатели не торопясь выбирали. Посыльные бегали от площади к площади. Раздавались голоса сварливых жен и ревнивых мужей, крики детей и наставления властных родителей. Звонили колокола Соборов, бродячие актеры исполняли балаганные песни и представляли сцены из старой комедии дель арте. Изредка проезжали кареты римских вельмож и лаяли собаки, бросавшиеся под колеса. Столица жила обычной жизнью. И если раньше эта жизнь не то, чтобы нравилась, скорее, устраивала Великого Мастера, он в ней был своим, то теперь столичный шум и суета раздражали его и казались такими далекими и чужими.

«Что-то изменилось во мне, порвалось, - думал герцог Висконти. – Я потерял покой и веру, хотя никогда не верил. Нет, верил, верил в значимость своей жизни, считал, что власть и знания могут заменить счастье. Глупец! Один раз ощутив счастье, я понял, что у меня его никогда и не было, что я родился на черной клетке, а сделать шаг в сторону белой не мог: не хватало смелости. Масоны несчастны… А что могут построить несчастные? Какой Всеобщий Дом? Может, счастье есть в Вечном городе?»

Великий Мастер стал всматриваться в лица прохожих – на них не было счастья. Они отражали страдание, боль, тревогу, иногда радость, но не счастье. И потом эти взгляды, взгляды вечного поиска, выбирающие, оценивающие друг друга.

«Дель Джезу так не смотрел. У него был открытый и спокойный взгляд – взгляд человека, имеющего все и владеющего всем. А глаза Софи?! Они видели только Гварнери. Они светились, и это был свет счастья».

Великий Мастер не заметил, как подошел к фонтану Четырех Рек. Дунай, Ганг, Нил и Ла-Плату отпустил Мировой Океан и направил в четыре стороны света, чтобы Колесо Жизни превратить в квадрат, а затем вписать его в еще больший Круг – Круг Вращения Всех Миров, как видимых, так и невидимых. Реки, ощутив свободу от первоистока, побежали в поисках новых форм жизни, вливая ее без промедления, без остановки. И потекли воды, орошая землю, и превратили континенты в места, обетованные растениями, животными и людьми. Но не несли реки счастья, а несли только жизнь.

«Значит, счастье не является компонентом жизни, ее категорией. Оно существует само по себе, по своим законам, непознанным, но действующим, как в жизни, так и вне ее», - неожиданная догадка осенила герцога Висконти.

Великий Мастер решил проверить свое открытие и пошел вдоль реки к церкви Санта-Мария-дель-Пополо, где, как ему казалось, находятся ворота между мирами или дверь из бытия в небытие.

Тибр быстро нес весенние воды, словно торопился на встречу с Тирренским морем, куда и впадал. Герцог также спешил, но спешил найти счастье, ведь это единственный аргумент, который может «привезти» дель Джезу в Рим.

В церкви было не так людно, как на городских улицах и площадях. Римляне хоть и являлись ревностными католиками, но их религиозность носила внешний характер и скрывала страх быть выделенными из общего числа горожан. Великий Мастер знал об этом, так как эту же игру, но на более изящном, изощренном уровне он наблюдал в братстве и считал обычным проявлением человеческой души.

Герцог ожидал, что дверь между мирами откроется, а из Горнего Мира сойдет в мир земной счастье и объединит души верующих в едином экстазе религиозных чувств. Люди то приходили, то уходили, священники то появлялись, то исчезали – дверь не открывалась, словно ее здесь никогда и не было. Разочарованный, но не потерявший надежды Великий Мастер вышел из церкви и отправился в поисках счастья в другие католические храмы.