Колодец желаний

Сравнение этих выступлений получается презанятным. Буффонада “Мимы, музыка и магия” в Эбстоу закончилась на полчаса раньше заявленного времени, о причинах чего я скажу далее. “Наследие Колдрейка”, в свою очередь, началось на час позже расписания. Сол Паладин, единственный из всех собравшихся, ощутил неправильный запах из кондиционера и отказался выступать, пока воздух не очистится, чтобы вредные испарения не испортили его прославленный голос. Подобная чувствительность, без сомнения, отравляет мистеру Паладину жизнь, и это не повод для шуток, но я вряд ли смогу удержаться…»

Далее папа с изрядным юмором описал анархию, воцарившуюся на ярмарке. Он дал себе труд найти имя артиста, игравшего Арлекина, и живописал, как тот продолжал выступление, когда ярмарка на глазах рушилась.

В конце отец писал: «Солу Паладину есть чему поучиться у Джейкоба Карлборо. В театрах Вест-Энда давно разучились играть, когда весь мир против тебя. Тем радостнее видеть, что такой талант процветает на обшарпанных подмостках наших приморских курортов».

Райан бесился молча. Какой еще «малолетний сын», ему что, пять лет? Да еще и «мольбы», будто он ударился в слезы, вцепившись в папины штаны. Мама бесилась в полный голос. Она заявила, что слова «подчиняясь давлению жены» выставляют ее доминантной тварью, и если статью опубликуют, будет просто беда. Статью опубликовали. И беда пришла.

Вялая ругань не затихала, пока семья завтракала и ездила по магазинам. Перед супермаркетом дело чуть не дошло до драки. Казалось, что сейчас кому-то в голову полетит банка с кукурузой.

– Ради красного словца не пожалел родную жену! – кричала мама с перекошенным лицом. Райан, встреть ее такую на улице, не узнал бы.

Губы отца практически не двигались. Он парировал кратко и жестко, а застывшее лицо выдавало, каких усилий стоит эта лаконичность.

Райан тупо стоял с корзинкой, набитой консервированной кукурузой, пока в десяти ярдах от него сталкивались материки его мира и звезды падали с небес на землю. Чтобы сохранить рассудок, он начал считать числа Фибоначчи. Один, два, три, пять, восемь… Сегодня цифры подвели его. Они складывались в отражение семейного конфликта, где каждое оскорбление плюсуется к предыдущему, чтобы стало еще хуже.

Райан заметил, что мистер и миссис Латимер-Стоун, сидя в машине, с каменными лицами наблюдают за скандалом. Застань они его голым, ему было бы не так стыдно. Он чувствовал себя вывернутым наизнанку. Интересно, им его жаль? Но Райан тут же возненавидел себя за эту мысль.

«Ты же вроде как умник, – требовательно заявил голос в голове. В нем звучали нотки горечи и презрения, характерные для Донны Лис. – Если ты такой умный, сделай что-нибудь. Скажи что-нибудь. Спасай ситуацию».

Он огляделся в поисках вдохновения, но увидел лишь тележку, медленно дрейфующую под уклон к забору. Своей покорностью внешним силам тележка напомнила Райану его самого. Вдруг словно капля дождя упала на руку, и он увидел, как поворачиваются колеса. Тележка разминулась с забором и поехала к нему – вверх, в гору.

«Только не сейчас… только не здесь…»

Еще одна тележка заложила такой же вираж. Вторая, третья, пятая… Тележки Фибоначчи.

Райан взял банку кукурузы, но рука бессильно повисла. Чего он хочет – отпугнуть тележки, как бродячих собак? Они трясли пластмассовыми сиденьями для детей, брякали цепями, как гремучая змея – трещоткой. Ощущая тошноту, Райан покорился неизбежному.

Мать с отцом так увлеклись, что не заметили, как тележки окружают их единственного сына и конвоируют на дальний край стоянки. Когда тележки пригнали его к фонтану, Райан не удивился. Искусственный водопад лился из верхней чаши в нижнюю. Сквозь блестящую занавесь воды виднелась абстрактная скульптура, изображающая улыбающуюся мать, купающую ребенка. Конечности у обоих представляли собой острые клинья.

«Нас наверняка увидят», – подумал Райан, когда мать сунула ребенка под мышку и склонилась, разглядывая его косыми прорезями глаз. Жалкая часть его существа мечтала, чтобы их увидели, чтобы набросились, выбили из него признание, чтобы прекратили это все. Но мир ослеп от полуденного солнца, оставив Райана наедине с безносой фигурой, истекающей зеленой водой.

– Вххоофпхоооо… ххххпорррблп…

Раньше она и то говорила разборчивее.

Рябь и блики на воде складывались в картинку. Глубоко вдохнув, Райан выставил перед собой кулаки, закрыл глаза и… открыл глаза.

Вторым зрением он видел мерцание потока, низенький мост над ним и заросли жимолости на берегу. Образ, похожий на рисунок из календаря, был ему совершенно незнаком.

– Вхххооооо… брлоооо… пхоооооффхп…

«Хватит, – безмолвно взмолился Райан, когда водяная пыль осела у него на щеках. Он должен согласиться с ее непонятной просьбой, и тогда она исчезнет. Он кивнул, ощущая вялость, будто мышцы превратились в макароны. – Просто хватит».

– Райан!

Кричала мама. Райан открыл обычные глаза. Сердце молотило в ребра. Железные мама с ребенком застыли в невинной, игривой позе. Мальчик покачнулся. На очках блестели водяные звездочки.