Колодец желаний

Райан резко остановился. В жизни он не чувствовал себя таким идиотом. Мисс Госэмер – никакое не чудовище, да и какой взрослый человек будет продолжать сердиться, когда у него на глазах от ужаса и астмы задыхается робкая двенадцатилетняя девочка. Они спокойно разговаривали, а он, как обычно, оказался никому не нужен.

– …если бы у меня была дочь, ей было бы столько лет, сколько твоей матери, – говорила мисс Госэмер, и ее слова падали легко и тихо, как сухие листья.

Райан замер. Ему показалось, что шарканьем кроссовок он испортит этот трогательный момент.

– Знаешь, – продолжала мисс Госэмер, – иногда я представляю себе, какая у меня могла быть внучка. Твоего возраста. С золотисто-рыжими волосами, как у меня когда-то, курносая, как моя мать. С большими серыми глазами. В моей семье у всех серые глаза. На ней зеленые атласные туфельки с ремешком. У меня были такие на выход. Я бы ей тоже купила. Веснушки на лбу и на руках, потому что она целыми днями играет на солнце. Она жизнерадостная. И я знаю, если открою глаза, она будет сидеть рядом, болтая ногами и улыбаясь. А потом я открываю глаза, и ее нет. – Голос пожилой женщины изменился, обрел свинцовую тяжесть. – Нет, вместо нее ты. Вместо моей красавицы – ты. Ты, а ведь у тебя нет никакого права на жизнь. Ты занимаешь ее место.

Глаза Челли были широко раскрыты от ужаса, руки, державшие ингалятор, дрожали. Из горла вырывались придушенные икающие звуки, сопровождающиеся жуткими всхлипами. Ничего не кончилось. Никто не успокоился.

– Что хуже всего, твои родители – такие хорошие люди, и они понятия не имеют, кто ты. Рано или поздно, конечно же, я расскажу им. Не могу позволить, чтобы хорошие люди жили в одном доме с такой, как ты. Они не должны дышать с тобой одним воздухом. Ты только представь себе, как я боюсь той секунды, когда они узнают о тебе все. С каким ужасом будут на тебя смотреть.

– Челли… – пробормотал Райан. – Челли… задыхается, мисс Госэмер.

Мисс Госэмер замерла, потом ласково похлопала Челли по плечу, словно успокаивая девочку.

– Воздух не хочет, чтобы ты им дышала, да? Это должно натолкнуть тебя на кое-какие мысли. Хороший воздух. Он знает. – Ее голос пугающе дребезжал.

– Мисс Госэмер, у нее приступ! – Райан наконец перевел дух. – Пожалуйста, пожалуйста, взгляните на нее, у нее приступ астмы, сильный приступ, у нее уже были такие…

Мисс Госэмер медленно повернулась к нему, и свет уличного фонаря упал на высохшее лицо. Казалось, жизнь покинула ее.

– Райан Дойл. Я так и знала, что это ты снял трубку. Твой друг Джош по крайней мере имел мужество что-то сказать. Ты самый хитрый из вас троих, правда? Никто ни в чем не подозревает бедненького малыша Райана в уродливых очках… и с бородавками.

Она откинула голову, и ее глаза наконец ожили. Желудок Райана ушел в пятки, как будто он наступил на гнилую доску и теперь наблюдал, как она падает и падает в далекую черную воду. И внезапно он понял, что Донна Лис никогда не ненавидела его, и дети в школе тоже никогда не ненавидели его, и, несмотря на бесконечные вспышки ярости, его родители тоже никогда не ненавидели друг друга, потому что это совсем другое, а вот теперь перед ним ненависть. Черная, как чернила.

– Только невинные заслуживают, чтобы с ними обращались как с детьми, – сказала старуха. – Что ты морщишься, как будто собираешься заплакать? Я верю в твои слезы не больше, чем в астму Челли.

– Лучше бы вам поверить! – завопил Райан. – Пока она не посинела и пока я не вызвал скорую! – Его голос звучал ниже и грубее, чем когда бы то ни было. Он никогда, никогда не разговаривал так со взрослым человеком. Но мисс Госэмер нарушила неписаное соглашение. Если она не станет обращаться с ними как с детьми, зачем им вести себя с ней как со взрослой?

– Больница совсем рядом, Райан. Если ты и правда беспокоишься, пойдем туда втроем. Кто-нибудь заодно взглянет на твои бородавки.

От недвусмысленной угрозы у него кровь зашумела в ушах. Он выставил кулаки костяшками пальцев вверх и первый раз почувствовал яростное удовлетворение, когда бородавки треснули и глаза открылись.

– На эти бородавки? – Ему наплевать, если она решит, что он демон. – Вы же не знаете, что я умею делать этими штуками, верно? – На его костяшках выросли ресницы, а между ними заблестели склизкие светло-зеленые глаза. – Лучше оставьте ее в покое, или вы узнаете.

– Может, нам всем нужна скорая помощь? – предложила мисс Госэмер, и в ее голосе послышалась тихая угроза. В этот миг робкая надежда Райана на то, что какой-нибудь взрослый узнает о том, во что влипли они трое, и поможет им, умерла окончательно и бесповоротно. В больнице их ждут только психиатры и иглы, протыкающие глаза-бородавки…

Почему же мисс Госэмер говорит так тихо? Почему не вызывает скорую помощь?

– Да, может быть, – медленно произнес Райан. – Вперед. Давайте, зовите.