Колодец желаний

Вэн снял слуховой аппарат и положил его на прикроватный столик. Вокруг него воцарилась бархатная тишина.

В темноте и тишине мысли Вэна понеслись вдаль, по линии из узлов, связывающих его с одним человеком, и с другим, и с третьим. Несмотря на отрыжку, и шутки, и янтарь, он всё равно не был уверен, стоит ли доверять Питеру. Но выбора у него не было. Галька, скорее всего, тоже не полностью доверяла Вэну, но ей всё равно пришлось положиться на него. Вэн не был уверен, что Коллекционеры правильно поступают с желаниедами, а Коллекционеры, несомненно, точно так же думали о нём самом. Может быть, именно так происходит, когда проблемы становятся слишком большими, чтобы справиться с ними в одиночку. Может быть, приходится рисковать, полагаясь на кого-то другого.

Вэн посмотрел на Питера. Одеяло поднималось и опускалось в такт его глубокому, спокойному дыханию. А потом Вэн закутался в своё одеяло и закрыл глаза.

12 Прошлое Гальки

Греи уехали в воскресенье, незадолго до полудня.

Питер в последний раз помахал Вэну из окна блестящей чёрной машины. Вэн помахал в ответ; надежда и беспокойство трепетали в его груди, словно две дерущиеся птицы.

В тот день, и через день, и через два дня Вэн почти не выходил из переоборудованной конюшни, а оперный театр «Лисье логово» заработал на всю катушку. Подготовка к постановке оперы «Гензель и Гретель», открывавшей сезон, шла практически на каждом дюйме территории. Даже в спальне, закрыв двери и окна, Вэн всё равно слышал рёв грузовиков на подъездной дорожке, шум от строительства сцены, крики работников.

Но вот ночи были такими же тихими, как и всегда.

Ночью в среду Вэн лежал в постели, полусонный, пытаясь почувствовать себя хоть сколько-нибудь уютно в окружающей неподвижности, и тут потолок перерезала полоска света.

Вэн дёрнулся назад и ударился головой о стену.

Полоска снова появилась на потолке. Она носилась туда-сюда по комнате, освещая стену, пол, кровать, и в конце концов попала Вэну прямо в глаза.

Вэн прищурился.

Это был луч фонарика, светивший в окно. Слабый лунный свет освещал знакомую фигурку его владелицы.

Вэн выбрался из кровати, надел слуховые аппараты и распахнул окно.

– …Выйдешь поговорить?

Вэн кивнул. Натянув кардиган прямо на пижаму, он спрыгнул на землю с низкого подоконника.

Галька отвела его к опушке леса, где можно было сесть и остаться незамеченными. Она нацелила фонарик на землю.

– …Всё сделал? – спросила она, но говорила слишком быстро, чтобы Вэн успевал выделять слова из общего шума. – …Доставил?

– Послание? – повторил Вэн. – С этим я разобрался.

Даже в тусклом свете он увидел, как Галька расслабленно опустила плечи.

– Хорошо, – выдохнула она. – Значит, они придут?

– Не знаю. Думаю, да.

Галька склонила голову.

– …Не сказали тебе?

– Ну… – протянул Вэн. – Я не смог сам добраться до города. Я пытался. Но пришлось передать сообщение кое с кем ещё.

– Что? – Голос Гальки был острым, как пила. – С кем?

– С другом, – ответил Вэн, хотя и сомневался, правильно ли называть Питера его другом. – Ну то есть… с мальчиком, в чьём доме я жил. Он не знает, что говорится в послании. Ничего не знает о Коллекции. Он просто доставит письмо в офис коллекционного агентства и уйдёт.

Выдох Гальки был настолько гневным, что на глазах Вэна чуть не выступили слёзы.

– Ты не можешь… – Она запнулась, её голос дрожал. – Ты не можешь просто вот так доверять людям!

– Но иногда доверять людям нужно, – ответил Вэн. – Ты доверяла мне.

– …Может быть, этого недостаточно, – пробормотала Галька. Или, может быть, это было: «Может быть, и не стоило»?

Так или иначе, слова прозвучали обидно.

– Можно я подержу фонарик? – спросил Вэн. – Чтобы видеть твоё лицо?

Галька протянула ему фонарик, бормоча не то «без проблем», не то «прости», не то что-то ещё.

Вэн направил луч на неё. В свете она выглядела помятой и усталой, вокруг глаз виднелись едва заметные розовые круги.

– Я знаю, что нельзя доверять всем, – сказал Вэн. – Но в мире много хороших людей. По крайней мере, достаточно хороших.

Галька немного помолчала. Такое молчание означало, что скоро что-то будет, – оно было словно вдох перед криком.

– …Знаешь, почему я сбежала от дяди Айвора к Коллекционерам? – наконец спросила она.

– Нет, – ответил Вэн. – Почему?

– Потому что люди, которые говорят, что хотят тебе помочь, всегда хотят чего-то ещё.

– Ты о чём?

Зелёные глаза Гальки смотрели в землю. Она говорила медленно, словно выкапывая слова откуда-то, где они долго лежали нетронутыми.

– Дядя Айвор держал меня взаперти до восьми лет.

– Что? – спросил Вэн, хоть и был уверен, что услышал всё правильно. – То есть… ты не выходила на улицу? Даже не ходила в школу?

– Не выходила даже во двор, – сказала Галька. – Он запирал все двери и задёргивал шторы. Я не видела никого, кроме дяди Айвора, Ганса и Герды, и ещё людей по телевизору. Иногда я засыпала, а просыпалась в той же кровати, но в другой комнате в другом городе или стране. И этот другой дом тоже был заперт.

– Но… почему?

Голос Гальки стал резче.