Колодцы ада

- Я думаю, что отпугнуть могут они нас. У тебя фонарь здесь есть? Мой, по-моему, дома. А камера есть. Даже если мы не увидим их хорошо, хоть снимки сделаем.

- У меня есть инфракрасная камера. Рета, там осталась пленка?

Рета пошла проверить в морозилке. Пленка чувствительна к теплу, а не свету, поэтому ее хранят в холоде. Пока она копалась в ящике, мы, трезвые до безобразия, смотрели на задыхающуюся мышь и думали, во что мы вляпались.

Снаружи оглушительно громыхнуло, и дождь застучал по крыше лаборатории с такой силой, как будто хотел пробить ее и пролиться на наши головы.

- У тебя Библия есть? - спросил я у Дэна. - На случай, если нам надо будет построить ковчег.

До фермы Паско ехать было недолго, но дорога вилась между холмов по направлению к Шерману, а дождь превратил ветровое стекло в калейдоскоп бликов, теней и отражений. Шелли рассудил, что на заднем сидении холодновато и перебрался на колени к Дэну и с несчастным видом сидел там, вонзая когти в ноги Дэна каждый раз, когда нас заносило на повороте.

Мы особо не разговаривали, пока ехали. Дэн не был настроен размышлять, а я сильно нервничал. Может быть, Дэн тоже нервничал. Я думаю, каждый бы занервничал, имея перед собой перспективу встречи с людьми, по всей видимости, превратившимися в ракообразных.

Но меня удивляло, что мы относительно спокойно воспринимали ситуацию. То, что происходило, было пугающе нелогичным, и все же мы встречали это без паники и с практичной точки зрения. Стоит отметить, что смелость наша происходила от незнания. Мы не знали, против чего пошли, и это нас не пугало.

Ферма старика Паско всегда закрывалась на зиму. Он был ведущим молочником в округе Шермана, но после того, как умерла его жена, а сыновья выросли и уехали, он потихоньку превратился в дряхлого старика. Он по-прежнему приезжал в Коннектикут летом и сидел на крыльце под гордо развевающимся звездно-полосатым флагом, махая или окликая всех, кто шел или ехал на велосипеде, но зимой было слишком холодно для его костей, и он улетал в Майами и жил с сыном Уилфом, который занимался страховым делом.

Мы добрались до почтового ящика с надписью блестящими буквами "Паско" и готическим шрифтом, написанным буквами "Нью-Милфорд Трибьюн" внизу. Потом я направил машину через стену берез, в гулкую темноту замусоренной дороги по направлению к призрачному белому дому с зелеными верандами. Развернувшись, я выключил двигатель, а фары оставил включенными. Дождь стучал и стекал с крыши по ветровому стеклу и мы сидели, как в шлюпке посреди моря.

- Сарай в семидесяти-восьмидесяти ярдах вглубь, насколько я помню, сказал я Дэну. - Лучше если я проверю, а потом позову тебя.

- Ты возьмешь камеру? - спросил Дэн.

- Я не могу сфотографироваться даже в автоматической фотографии, сказал я ему. - Подожди, пока я не позову, и выходи с камерой наготове.

- Хорошо, но поосторожней. Если я не услышу тебя через пять минут, я пойду следом.

Я взял Дэна за руку.

- Дэн, - сказал я, тронутый. - Это тебе не вестерн, эти люди мои друзья.

Дэн отвел глаза.

- Может быть, когда-то они и были твоими друзьями, - сказал он тихо. - Прежде чем спешить, проверь, что они сейчас из себя представляют.

Подержав руку Дэна еще немного, я отпустил ее и сказал:

- Хорошо, пусть будет пять минут. Сзади есть большой ключ, если тебе захочется чего-нибудь взять с собой.

Я потянулся за своим заляпанным и мятым плащом, который обычно лежал на заднем сидении. Затем я открыл дверь и вышел на дождь и ветер. Натянув плащ как можно быстрее, я поднял воротник, но все равно промок. Мне пришлось стряхивать воду с ресниц и вытирать капли с носа, а потом я крикнул Дэну.

- Фонарь, дай фонарь!

Он открыл дверь и быстро передал его мне. Я посмотрел на фонарь - это был детский фонарик с изображением Мики Мауса и света от него было не больше, чем от свечки на торте. Я, нахмурившись, посмотрел на Дэна сквозь стекло, но он только пожал плечами.

Застегнувшись поплотнее и ссутулившись, я перешел дорогу и осторожно пошел вдоль дома на задний двор.

Из того, что я мог видеть сквозь дождь, было ясно, что сарай был в ста метрах от меня, если идти через мокрую траву и через дико размахивающиеся ветками деревья. Я вытер лицо рукой и пошел через задний двор, держа фонарь перед собой. Один раз я споткнулся о ржавый и заброшенный плуг, порвав носок. Я поднял голову и прислушался, но кроме шума деревьев и дождя ничего не было слышно. В небе надо мной неслись с дикой скоростью тучи, похожие на сборище призраков. Послушав еще немного, я пошел к сараю Паско.

Скоро я уже стоял перед дверьми сарая. Они были старыми, полусгнившими и блестели от дождя. Я поднял микимаусовский фонарь и с опаской оглядел все здание. Старик Паско, видно, не ухаживал за сараем. Крыша же держалась и была покрыта плесенью, а многие окна были разбиты. Стоял пыльный и в то же время сырой запах запустения.

Я прочистил горло и тихо позвал:

- Джимми, Элисон?