Колодцы знойных долин

Санди замеряла добычу первой смены, заносила данные в потрепанный журнал и, проследив, пет ли утечки нефти в линиях нефтепроводов, докладывала обо всем мастеру. Потом вела подсчет бочек, заполненных нефтью из ям и рвов женщинами, и, закончив на этом свои дела, шла к ремонтникам.

В ремонтной бригаде Сагингали были собраны лучшие специалисты, и многие свободные от смены рабочие приходили к нему подучиться секретам буровой техники. Маленький, худой Сагингали был неутомим. Он восстанавливал уже третью скважину, и вместе с его бригадой степняки теперь проделывали почти все операции. Они возводили ремонтные вышки над забоем, устанавливали на салазки и подтаскивали к ним громоздкие лебедки, извлекали из скважин обсадные трубы, учились их дефек-товать. Разделившись на группы, одни кропотливо изучали моторы и ремонтировали редукторы, другие устанавливали опоры и тянули по ним к скважине полевые тяги.

— Начнем весной бурить новые скважины, и все станет для вас понятным, — объяснял Сагингали во время перекура. — И почему долото должно быть больше диаметра обсадных труб. И как это скручиваются бурильные трубы. И зачем нужны все эти обсадные трубы. А сейчас просто запоминайте.

Он вставал, расхаживал среди железа, все более увлекаясь.

— Эти обсадные трубы не годятся для эксплуатации. Видите, искривились. Англичане не доверяли мне бурение. А теперь другое дело. Семенов обещает достать новую технику. Даст нашей бригаде — развернемся.

— Ну уж тебе — все, — возражал кто-то из «чужой» бригады. — Всем поровну разделят.

Люди смеялись.

Перекур длился недолго. И снова с громкими криками катили старики и юноши толстые бревна, обвязывали их пеньковыми канатами и поднимали вверх на рабочую площадку вышки; стучали молотки; звенели ломы о мерзлую землю. Клубился густо-черный дым костров, у которых время от времени грелись рабочие. С нескончаемым басистым ревом волочили верблюды длинные трубы.

Вид промысла менялся на глазах. В три смены, ни на час не останавливаясь, поднимали желонки из земной глубины драгоценную жидкость, двигатели гудели от перегрузок. Только на двух скважинах первого участка работали компрессорные установки — простые и высокоэффективные, и многие нефтяники с завистью провожали взглядами их хозяев. Компрессоры — не желонки, за которыми следи да следи, не надоевшие всем ведра, вытаскивающие нефть по капле.

Санди с удивлением отмечала, как быстро освоились степняки в новой обстановке. Понемногу и она освободилась от робости, стала чаще интересоваться у Сагингали назначением того или иного механизма. Мастер охотно разъяснял, но старался не допускать ее к тяжелой работе. Потом Санди стала работать с женщинами, которые черпаками снимали нефть с поверхности озера. В сильный ветер нефть у берегов собиралась слоем чуть ли не в два пальца толщиной. Длинная цепочка женщин с коромыслами на плечах тянулась по проторенной в глубоком снегу тропинке к резервуару, куда сливали собранную нефть.

Весна пришла буйная. Солнце быстро прогрело землю. В соленое озеро, которое образовалось от сброса вод, весело журча, устремились ручьи. На склонах холмов зазеленела, закудрявилась весенняя мурава. И неожиданно из поселка, пережившего невиданный голод, на пастбище вышло небольшое стадо овец и коз — тощих, со свалявшейся шерстью.

Кумар теперь руководил строительством котельной, работы было невпроворот, и он редко навещал Санди с ее первенцем Наби. Жумаш по нескольку дней жил в Шенгельды, в семнадцати верстах от поселка, где рыли колодцы и откуда в Макат доставляли воду. Воды в поселке не хватало, и выдавали ее по карточкам. Получилось так, что мирная жизнь разделила однополчан.

Санди после родов пополнела, движения ее стали плавными и мягкими, и лицо молодой матери постоянно светилось радостью. Комнатка ее не пустовала: то и дело забегали соседки. Кумар смущался, когда они между разговорами посматривали на него пытливым взглядом. Особенно он терялся, когда забегала острая на язык Балым.

— Что молчишь, точно воды в рот набрал? — поддевала она джигита. — Может, и вправду говорят, а? Все-таки Жумаш — твой друг… Выдает, наверное, тебе воду без карточек… А когда задымит твоя котельная?

Кумар улыбался и качал головой:

— И как только Сагингали терпит твою болтовню? Но Балым не так-то легко было смутить.

— А когда ты женишься? — начинала она снова, звонко смеясь. — Все выбираешь невесту? Смотри не промахнись…

Лицо джигита заливала краска. После таких слов Балым он подолгу не засиживался. Санди чувствовала себя неловко перед Кумаром. Был он очень худ, с выдающимися острыми скулами и припухшими от огня веками. Ходил все в той же красноармейской форме. Только обносилась уже шинель, полы свисали неровно, стара стала и шапка с алой звездой. Все видели, что парню нужна подруга и никого не существует для него, кроме Санди. А она молила бога, чтобы Кумар не вздумал прислать к ней сватов… Хорошо хоть Балым выручала — сдерживала Кумара.