Колокол

На пути к комнате Майкла он чувствовал себя так, будто вступил в поле магнитного притяжения. Он с трудом удерживал себя, чтобы не бежать. Он добрался до двери, по-прежнему не зная, что собирается сказать. Постучал, Майкл был один. Майкл сразу поднялся, пробормотав: «О, Тоби!», что оставляло мало сомнений в том, что он рад видеть мальчика. Но, поглощенный, вероятно, своими делами и заботами, он не спросил, зачем тот пришел, да и Тоби уже не испытывал никакой необходимости немедленно начать разговор — так очевидно было, что находиться рядом с Майклом сама по себе цель. Он обнаружил, что вздыхает и улыбается с облегчением. Майкл сел и какое-то время серьезно смотрел на него, будто запоминал его лицо. Затем, движимый какой-то силой, которая, похоже, управляла всем его телом, Тоби сел у ног Майкла и взял его за руку. В это мгновение ворвалась Дора.

После этого вторжения Тоби улизнул в сад и пробыл там, пока не пришло время службы, на ней он стоял понуро, страдая и не зная, что делать. Когда служба кончилась, он снова потихоньку ушел, уклонившись от собрания в трапезной, и побежал в лес. Моросил дождь и скоро вымочил его до нитки, но Тоби не замечал этого. Он собирался поначалу навестить старый колокол, но передумал — он всем сердцем желал вообще никогда не находить эту штуковину, от которой с души воротило. Он побродил где-то с час, периодически поглядывая на озеро, серую поверхность которого рябил дождик. Затем повернул обратно, направившись к сторожке. Он думал переодеться, потом пойти поискать Дору и сказать, что он ей больше не помощник.

Промокший насквозь, жалкий, несчастный, доплелся он до сторожки. Уже смерклось, и в неосвещенной комнате было сумрачно и уныло. Он проковылял внутрь, разгребая газеты. Споткнулся о лежавшего Мерфи и был уже на полпути к противоположной двери, когда увидел Ника, сидевшего позади стола в обычной его позе. Тоби еле слышно поздоровался и уже начал открывать дверь, как Ник звонким голосом сказал:

— Минутку, Тоби, я хочу поговорить с тобой.

Тоби остановился и повернулся лицом к Нику, испуганный настойчивостью его тона. Он увидел, что компанию Ника составляет традиционная бутылка с виски. Запах спиртного, пропитавший комнату, смешивался с промозглой сыростью, которой тянуло снаружи. Плитка была выключена.

— Я хочу долго и серьезно говорить с тобой, Тоби, — сказал Ник. Прозвучало это пьяно, но решительно.

— У меня сейчас нет времени, — сказал Тоби.

— Можешь потратить на меня полчасика, милый мальчик. И ты это сделаешь, хочется тебе этого или нет. — Ник встал из-за стола.

— Извините, Ник, — сказал Тоби. — Я должен повидать кое-кого.

Он понял, что на пререкания с Ником может уйти много времени, и начал заблаговременно отступать к входной двери. Переодеться можно и потом.

Со скоростью, захватившей Тоби врасплох, Ник пересек комнату и загородил собой дверь. В тот же миг он включил свет. И со своей широкой застывшей улыбочкой начал рассматривать Тоби. Они стояли друг против друга.

Тоби щурился, ослепленный лампочкой без абажура.

— Послушайте, Ник, не глупите. Я должен сейчас уйти в дом. Поговорим позже.

— Позже будет слишком поздно, мое бедное обманутое дитя. Помнишь, я говорил тебе, что прочту тебе проповедь, ту самую, которую остальные слушать не желают? Так вот, час настал — я полон воодушевленья! Займи свою скамью!

— Прочь с дороги!

— Ну-ну, давай без глупостей и без обмена любезностями. Ищите Господа, когда можно найти Его. [55] Только по этой причине время и дорого. Сядь.

Ник неожиданно толкнул Тоби, отчего тот качнулся назад и плюхнулся в кресло у плиты. Затем, приподняв бутылку виски, Ник потянул одной рукой стол на себя и с шумом придвинул его к двери. Уселся на него, поставил на него ноги и перекрестился.

— Ник, это не смешно. Не хочу с вами бороться, но я собираюсь выйти.