Колокол Люцифера

Самоубийства распространялись как эпидемия. Сработал психологический эффект толпы. Когда окружающие вдруг начинают убивать себя, то собственная решимость свести счёты со своей жизнью у наблюдателя массового суицида усиливается многократно.

В крохотном городке Деммин в Восточной Померании, в котором проживало не более 15 тысяч человек, в период с 30 апреля по 4 мая 1945 года по приблизительным подсчётам свело счёты с жизнью более 3 тысяч горожан, т. е. больше 20 процентов населения города. Запись случаев суицида в Деммине, которую вела дочь кладбищенского садовника, сегодня хранится в городском музее. Жители города использовали бритвы, огнестрельное оружие и верёвку.

Деммин располагался между реками Пене и Толлензе, и после того как отступающие части вермахта взорвали мосты, он превратился в западню. Горожане, почти без исключения, были уверены в том, что после прихода в город Красной Армии их ждёт настоящий ужас. Кто-то прятался и ждал страшной смерти, а кто-то, не дожидаясь мучителей, без долгих раздумий решался на крайние меры, чтобы избавить себя от страшного мучительного конца своей жизни. Жительница города Барбель Шрайнер вспоминала после войны: «Я всё ещё помню реки, красные от крови. Если бы мой брат не остановил маму, она бы утопила нас обоих».

Начитавшись ужасов нацистской пропаганды немецкие солдаты сражались до последнего патрона, а последний патрон оставляли для себя. Нисколько не сомневаясь в правдивости Гёббельса и правоте Гитлера, на смерть шли старики и подростки из фольксштурма.

В последние месяцы войны ежемесячно умирали более трёхсот тысяч немецĸих солдат. Но, в отличие от 1918 года, никакого массового дезертирства солдат с боевых позиций, неподчинения целых воинских подразделений на фронте и народных волнений в тылу не было.

Сопротивление армии до самого конца в совершенно безнадёжной ситуации редко встречается в новейшей истории. Обычно войны закономерно заканчиваются временным перемирием и переговорами, с последующим заключением мирного договора.

Чаще всего, либо политическая элита совершает переворот, свергает правителя или правящую группировку, после чего заключает соглашение с противником, либо власть полностью меняется по причине народного бунта, переросшего в революцию. Так было в России в 1917 году и в Германии в 1918 году.

Население Германии в 1945 году желало окончания войны, но не хотело оккупации страны, в особенности советскими войсками. Борясь из последних сил против врага, даже те немцы, которые испытывали сильнейшую ненависть ĸ нацистскому режиму, в действительности поддерживали его существование до самого конца. Иного выхода они просто не видели.

Солдаты умирали уже не за фюрера и нацистские идеи, а защищая свои семьи, друзей и ради собственного спасения.

В немецкой прессе, по радио и в киножурналах в последние месяцы и недели войны немцам ежедневно рассказывали о массовых преступлениях советских солдат на территории Германии, о многочисленных жертвах среди мирного немецкого населения.

После того как 30 января 1945 года в Балтийском море советской подлодкой под командованием Александра Маринеско был потоплен немецкий круизный лайнер «Вильгельм Густлофф», являвшийся гордостью Третьего рейха, нацистская пропаганда раструбила об этом на весь мир. Из почти 11 тысяч находившихся на борту «Густлоффа» пассажиров по разным оценкам погибли от 7 до 9 тысяч человек, в основном это были раненые и беженцы, среди них около 3 тысяч детей. Эту трагедию весь мир признал военным преступлением, а советское правительство — трагической ошибкой.

Подручные Гёббельса в качестве доказательной базы будущего геноцида немецкого народа приводили цитаты из советских газет, неоднократно публиковали слова журналиста Ильи Эренбурга: «Мы поняли: немцы не люди… Отныне слово „немец“ разряжает ружьё… Если ты не убил за день хотя бы одного немца, твой день пропал».

Помощник Гёббельса Вернер Науман, ставший после войны самым известным в ФРГ неонацистом, руководителем организации «Дюссельдорфский кружок», состоявшей из бывших высокопоставленных нацистов, признавался американскому изданию, что их пропаганда была столь успешна, что они «… довели немцев до состояния крайнего ужаса».

В смерти миллионов людей виновны не только нацистское руководство, рядовые члены партии и SS. В не меньшей степени в трагедии миллионов людей виновны пропагандисты.

Современные люди сильно недооценивают мощную силу тотальной пропаганды. Даже сейчас, в конце XX века, через пятьдесят с лишним лет после окончания Второй мировой войны, мир не осознал в полной мере, какое это страшное оружие. По моему мнению, оно значительно страшнее термоядерных бомб.