Колокол Люцифера

В печах лагерных крематориев закончили свою жизнь тысячи членов религиозной организации «Свидетели Иеговы», отказывавшихся служить в армии и брать в руки оружие из религиозных убеждений, баптистов, католиков, евангелистов, убеждённых пацифистов других конфессий, коммунистов, социалистов, анархистов и прочих политических противников гитлеровского политического режима, просто несогласных с нацистами, отказывающихся убивать и умирать за фюрера и его амбиции.

Разные мнения о выставке были у стариков, прошедших через ужасы Восточного фронта.

Примерно половина ветеранов, высказавших своё отношение к теме выставки, полностью отрицала сами факты военных преступлений, утверждая, что немецкий солдат, будучи европейцем и представителем «высшей расы», никогда бы не совершил ничего подобного по отношению к мирному населению и военнопленным.

Чуть меньше тридцати процентов опрошенных считало, что преступления, совершённые солдатами действительно имели место, но были единичными, тогда как основная ответственность лежала на SS, гестапо и вспомогательной полиции, состоящей из местных жителей. При этом военные преступления, совершённые эсэсовцами и полицией, оправдывались в основном ветеранами войск SS (die Waffen-SS), считавшими бессудные казни лишь ответом на бесчеловечные действия партизан в отношении немецких солдат.

Только пятая часть признавала преступления и раскаивалась в содеянном. Отношение этой категории бывших солдат к выставке хорошо характеризует высказывание 76-летнего ветерана: «Я сочувствую всем солдатам, которые должны были принимать участие в карательных акциях. Отказ принимать в них участи означал лишь одно — смерть». Эти ветераны воспринимали себя не как соучастников преступной войны, а как жертв гитлеризма, отказываясь признавать вину.

Тех, кто признавал факты убийств и жестокого отношения солдат к пленным и населению оккупированных территорий и при этом полностью оправдывая эти преступления, были считаные единицы. Эти ветераны не отрицали преступный характер войны на Восточном фронте, однако не усматривали в этом ничего исключительного. Один такой ветеран высказался следующим образом: «Война на Востоке была преступлением, это бесспорно, но ещё ни одна война не была гуманной. Каждая война имеет свои собственные законы, и они всегда бесчеловечны».

Приведённые выше мнения участников войны возникли лишь через годы или даже через десятилетия после её окончания. В своих письмах родным с фронта, в своих военных дневниках, которые позднее станут объектом исследования историков, немецкие солдаты были другого мнения о войне и о народах, подвергшихся агрессии Третьего Рейха.

Если сейчас ветераны называют себя просто солдатами, добросовестно исполнявшими свой воинский долг или в крайнем случае жертвами нацистского режима, принудившего их совершать преступления, на которые не были способны в мирное время, то в 1939—1945 годах они считали себя повелителями других народов. Эти «другие народы» солдаты вермахта воспринимали лишь грязью, человеческим мусором, недостойным сострадания и гуманного отношения.

Я уверен, что если бы не нацистская пропаганда, отношение немецких солдат к населению Восточной Европы было бы куда гуманнее.

Чем злее пропаганда, чем на более глубоком уровне человеческой психологии она работает, чем более глубинные страхи и предубеждения она использует, тем большее действие она оказывает на людей.

Убеждением и страхом воздействовать на человека гораздо проще и удобнее, чем простым убеждением. Чем ужасней нарисованные пропагандистами картинки, чем в более ужасном виде представляются враги, тем податливей сознание жертвы пропаганды.

Не случайно в пропаганде используется тема военных преступлений, совершаемых противником.

Не было и никогда не будет войн, на которых бы военные не совершали преступлений. Нет, не было и не будет армии, солдаты которой не совершали в прошлом или не будут в будущем совершать преступления.

Несмотря на то что военные преступления совершаются всегда с обеих сторон, значительно бо́льшая часть вины всегда лежит на агрессоре, т. к. если бы он не начал войну, не было преступлений ни со стороны нападавших, ни со стороны защищающихся.

Как только где-то возникает разговор о необходимости превентивного нападения на соседнюю страну, вне зависимости от контекста, там являет свой лик фашизм. Он может быть любой — левый, правый, красно-коричневый или серо-буро-малиновый.

Только за один призыв к «превентивному военному удару», по моему мнению, следует сразу отправлять в тюрьму.