Колокол (СИ)

Сама идея создания партии была описана в первых статьях журналиста Александра Хельда. Как говаривала оппозиционная критика, в своих работах Александр Хельд обращается к классикам политической прозы, к революционерам народных сердец прошлых веков. Официальная печать критиковала статьи, суды были завалены исками в клевете и раздувании вражды, все как всегда, власть упрямо отказывалась признавать ошибки, пытаясь задавить в потоке слов ростки истины, пробивавшейся через толщу костной системы. Я же не переставал в шутку ругать Агафона за плагиат с себя же раннего, но и всегда удивлялся его способностям расшевелить то самое затаенное в сердцах людей, то, что они забывали многими веками, то, что перерожденцы пытались выжечь — природу можно подавить, но нельзя уничтожить.

— Николай, — Андрей Иванович внимательно высматривал что-то за окном, — ты представляешь себе последствия нашей игры?

— Я бы не стал называть это игрой. Все, что происходит — это не наши деяния, это выбор людей.

— Ты действительно думаешь, что мы тут не играем никакой роли? — Андрей Иванович нахмурился, — а чем тогда занимается наш правдоруб, ты считаешь эти действия безобидными? Что творится вокруг? Мы на пороге гражданской войны! Войны народа с властью! Войны народа с самим собой! Ты думаешь, они оставят свои владения без боя?! Через сколько мы увидим на наших улицах войска запада? Их дивизии уже на границе, дай только команду!

— Да, это так. Но разве мы призываем к ней? Раскрыть людям глаза не то же самое, что вложить в их руки оружие. Разве мы призываем людей идти громить мэрии, управы, сжигать дорогие автомобили? Разве мы заставили людей пускать в бегство карательные отряды вурдалаков? Разве мы заставляем людей бороться за право быть человеком, а не дойной скотиной?

— Твои слова правдивы. И я так думал, но все чаще я думаю и о другом. Кто дал нам право вмешиваться в дела людей? Ведь их жизнь — это их жизнь. Он выбрали свой путь, зачем им показывать на другие дороги, взор на которые и так открыт, надо только повернуть голову.

— Опять Вы об этом — это лживая моральная составляющая. Я смотрю, этот вирус попадает не только в умы простых смертных. Да право у нас простое, переданное еще Первыми Потомками первым посвященным — это право родителя на воспитание своего ребенка. Мы уже тысячи лет не указываем людям, что им следует делать, но и оставаться пассивными наблюдателями, мы не имеем права!

— Но ведь погибнут тысячи, десятки, сотни тысяч людей!

— Люди всегда гибли. Гибли и будут гибнуть. Но кто повинен в их смерти? Мы? Нет! Вспомните историю, все геноциды, все казни народов совершали кто? — вожди, жрецы — люди, обремененные властью и знаниями, защищая ту или иную сторону, которая была им выгодна. Смерть нескольких десятков людей от наших рук ничтожное зерно зла, которое мы посеем на этой земле, а вот что вырастет из него, решать людям. Наша судьба также не разделима от судеб людей.

Андрей Иванович смотрел на меня, потом отвернулся обратно к окну и сказал:

— Поступай, как велит сердце мира, мы не судьи, но и нас судить некому.

* * *

Волки шли по лесу, мягко ступая по осенней листве, бесшумная стая двигалась в сторону города. Серые, отлитые свинцом шкуры, чернели в лучах заходящего солнца.

Впереди уже слышался гул трассы, когда отряд остановился. Владимир жестом позвал за собой двух волков, и двинулся в сторону шоссе.

По шоссе двигалась колонна войск. Десятки фургонов были набиты угрюмыми бойцами. Танки вгрызалась в асфальт гусеницами, коптя вечернее небо, боевые машины ровным гулом двигались неделимой гусеницей друг за другом. То и дело ведущие машины прижимали к обочине не многочисленные автомобили по обеим сторонам, освобождая путь. Колонна шла в город, город не спал, город бурлил, город ожил.

Раздался вой, его подхватили десятки волчьих глоток.

— Ты слышал? — спросил старший лейтенант майора в кабине фургона.

— Волки воют, что с того?

— Странно это, волков в наших краях давно не было.

— Мигрируют, значит, как и всем — жрать нечего.

Вой раздался снова, уже очень близко.

— Да чтоб тебя! — выругался солдат и с силой надавил на педаль тормоза.

На пути стояли три огромных волка, один из них стоял чуть впереди остальных, образуя треугольник.

— Посигналь ему, — приказал майор. Водитель посигналил. Волки подошли ближе.

— Посигналь сильнее, — ожесточеннее сказал майор, поглядывая на часы.

Волки не уходили, постепенно всю колонну окружила стая, солдаты, проснувшись, с интересом смотрели на хищников, которые скалились на них белыми клыками.

— Почему встали? — проверещала рация, — приказываю продолжить движение!

— У нас помеха, товарищ полковник, — доложил майор.

— Какая еще помеха?

— Волки, товарищ полковник.

— Ты там что, майор, уже надрался, какие на хрен волки.

— Никак нет, трезв, как стеклышко, волки обыкновенные, загородили шоссе, не дают проезда.

— Черт знает что, разогнать.

— Не можем, солдаты боятся.

— Пальните в воздух или по ногам.

— Пробовали, они лишь скалятся, да от пуль увертываются, черти!

— Отставать.

— Есть отставить.

— Сейчас буду.