Колокола истории

Теперь — о другом аспекте проблемы. В Европе за тридцать пять веков сменились не только цивилизации — Крито-микенская, Античная, Европейская, но и три формации: рабовладение, феодализм, капитализм. Причем одна цивилизация — Европейская — была представлена двумя формами (фазами): феодальной и капиталистической, которые с точки зрения экономического, технического и экологического развития могут быть соотнесены друг с другом как «натуральная» и «торгово-промышленная» (индустриальная) фазы. Но и две другие цивилизации тоже демонстрируют наличие двух различных (хотя различие это не носит столь острого, индустриального характера) фаз. Натурализацией характеризовались генезис, ранняя стадия и, естественно, упадок, который оказывался ренатурализацией. Эпохами ренатурализации, реварваризации были также «провалы» XII–VIII вв. до н. э., IV–IX вв. н. э., нач. XIV — нач. XVII в. Разумеется, «провалами» эти периоды можно именовать только с точки зрения того, что им предшествовало, а не сами по себе. Сами по себе это были нормальные фазы развития Европейской цивилизации как социоприродной, социопространственной системы.

Наличие указанной цикличности, спиральной периодичности в истории Европы не означает автоматически, что так будет всегда, включая «после капитализма». Отнюдь нет. Но это означает: в большей степени вероятно, чем нет, что цикл повторится и после капитализма, и потому логично ожидать относительного спада технического развития, «экологизацию» экономического развития, т. е. того, что по отношению к «буре и натиску» XIX–XX вв. будет казаться ренатурализацией (и будет ею).[56]

Нужны очень существенные причины, чтобы тридцатипятивековой ритм кардинально изменился. Вопрос о таких причинах можно обсуждать, но это особая тема. Отмечу лишь то, что показателей «ренатурализации» ныне хватает и появились они, как это на первый взгляд ни парадоксально, вместе с НТР. Кстати и кинизм, «ренатурализационная контркультура» Древней Греции явился на пике ее технико-экономического развития. К показателям, которые я упомянул, относятся и экологическое движение, и движение сексуальных меньшинств — все это в Европе всегда приходилось на фазы упадка, ренатурализации («назад, к природе»); это и волна оккультизма, мистицизма, тяги к иррациональному. Можно привести некоторые конкретные даты, фиксирующие поворотные пункты, хронолинии водораздела, который проходит по рубежу 60–70-х: 1969 г. — «Первый доклад Римскому клубу», изменивший моральную атмосферу («концепция нулевого роста»); 1971 г. — отказ конгресса США выделить средства на разработку проекта сверхзвукового транспорта, что означало существенное изменение психологического отношения к техническому прогрессу. И все это парадоксально-закономерным образом совпало с НТР. Так, может, НТР и знаменует конец одного и начало другого цикла в развитии Европейской цивилизации (и Мира), цикла, который будет существенно отличаться от своей начальной стадии, по инерции несущей технический облик?

LXX

Европейская спиральная (или восходящая) циклистика, в которой к тому же каждый цикл имеет, используя геометрический язык, форму не круга, а различных по длине и ширине эллипсов, отчасти похожа на ту картину истории, которую рисовал Джанбатиста Вико — историк XVIII в., т. е. допросвещенческий, а потому отброшенный Современностью и прогрессистской мыслью, которая линейный прогресс, характерный прежде всего для субъекта определенного типа, перенесла, во-первых, на развитие социальных систем; во-вторых, на развитие всех социальных систем.

Задача переосмысления европейской мысли ныне заключается не только в том, чтобы преодолеть марксистскую и либеральную традиции (сюда необходимо добавить и консервативную), коренящиеся в XIX в., не только в том, чтобы переосмыслить наследие XIX в. Речь идет прежде всего обо всей просвещенческой парадигме. И следует не переосмысливать ее (хотя и это необходимо, особенно с историческо-научной точки зрения), а строить заново — пользуясь выражением И.Валлерстайна не rethink, a unthink, так сказать, «осмыслить вспять». Речь идет о том, чтобы, стартовав с великой «барочной мысли» XVII — начала XVIII в., встав на плечи ее гигантов, попытаться выработать непросвещенческую (ясно, что она будет если не антикапиталистической, то некапиталистической) современную (modern) мысль — мысль, альтернативную просвещенческой. Короче, сделать то, что совершила русская литература XIX в., ставшая одновременно современной (modern) и антикапиталистической, антибуржуазной, в чем и заключается ее уникальность.