Колокола

А Пека заулыбался от радости. Он радовался подарку. Сперва он немножко глядел на Квяку, на ее красивое платье в горошину (Пека любил, когда к ним приходили гости!).. Потом он стал глядеть потихоньку, из-под бровей, на новую книжку. Книжка была ничего себе — очень даже прекрасная. Он что-то долго шептал над книгой, гладил картинки пальцами.

И вдруг Квяка сказала:

— Неля, какой же он у тебя тихоня!

— Все хороши, когда спят, — ответила мама, хотя Пека вовсе не спал. — Если б вы только знали, Квяка, как он умело меня изводит!

— Пека чудесный мальчик, он коткин сын. Верно, ты коткин сын? — спросила Эмилия Квяка.

Он ничего не ответил. Он застеснялся. Он покраснел.

Эмилия Квяка ушла, а Пека стал приставать к маме, чтоб она ему почитала.

Она немножечко почитала, немножечко рассказала про зайца. А потом: «Сил моих больше нет!» — надела шубу, сказала, что пойдет «прошвырнется малость по воздуху».

Как ему было страшно, что мама сейчас уйдет! Она уже возилась подле замка, когда Пека вскочил с кровати и босой побежал по холодному коридору за нею следом. Он вцепился в мамин подол, он стал причитать: «Мама!.. Мама!»

— Что ты сделал? Ты же опять простудишься! — всхлипнула мама, подняла Пеку, и они возвратились в комнату.

...И вот теперь он снова лежал в кровати уже раздетый, и мама сказала:

— Спи! (Но не спросила: «Накормлен, напоен, умыт?..» Просто: «Спи!» И все.)

Так она сказала, а сама надела нарядное платье, черное кружевное, без всякого воротника. А еще мама надела туфли нарядные, лакированные, а в это время в комнату постучал Валера.

Мама вышла (к Валере). И Пека понял, что мамы нет. Как тот раз, тихо плача, Пека вскочил с кровати и побежал за мамой, хлопая по полу голыми пятками.

Девушки заворчали под одеялами: «Ай да Нелька с ее ребенком! Воистину, что артисты».

В коридоре, увидев босого Пеку, Валера поднял его и прижал к себе, Пека энергично обвил его шею руками. (Время тратить не приходилось.)

— Ты, верно, хочешь меня задушить? — рассмеявшись, спросил Валера. — Нелька, давай одевай Пеку. Пека с нами пойдет.

— Нас не впустят из-за него! — в сердцах ответила мама.

— А ты притворишься, что итальянка, пришла с ребенком... Я, понимаешь, буду вертеться рядом, как переводчик.

И они все трое пошли в Дом дружбы.

Валера взял Пеку на руки, чтоб шагать быстрее. Вошли в Дом дружбы, и тут Валера, наклонившись, тихонечко попросил Пеку, чтоб тот молчал и по-русски не говорил. Пека молчал все время, Валера быстро и ловко раздел его.

На Пеке был матросский костюм, а на маме — ее нарядное платье. И все дяденьки, сколько только их было в клубе, принялись сейчас же оглядываться на маму.

— Пялят глаза, как «не́люди», не по-людски себя ведут! — тихо сказал Валера. А мама громко расхохоталась и обозвала Валеру Маврой.

Наверху, в Доме дружбы, был очень большой бильярд. А еще была стойка. А около этой стойки стояли дяденьки и пили вино. Женщина, которая разливала вино, была русская, рядом с ней стоял мальчик лет десяти.

Валера, мама и Пека подошли к стойке. Тетенька налила Пеке в стакан очень сладкого лимонаду и дала ему две конфеты. После этого Пека с Валерой и мамой медленно прошагали в зал.

В зале громко играл оркестр. Он играл танец. Но не успели Валера, мама и Пека переступить порог, как маму тут же принялись приглашать (должно быть, узнали, что мама танцовщица).

Кто бы видел, как красиво кружилась мама!.. Она танцевала и танцевала...

А Пека с Валерой сидели в кресле и потихонечку поджидали маму. Музыка играла так шибко, так хорошо. Но у Валеры было надутое выражение — почему-то он не любил оркестр. А Пека — любил. Он привык к оркестру.

Мама еще не успела сесть, как Валера спросил ее:

— В чем, собственно, дело?!

— Пошли!.. Потанцуем. Быстро! — улыбаясь сказала мама.

Он встал, как будто аршин проглотил, кивнул, позволил маме обнять себя.

Замолчала музыка. Оба они остановились на середине зала. И тут же кто-то подошел к маме и вытащил ее из рук у зазевавшегося Валеры. Ведь все они иностранцы, спросить ничего не могут: по-русски не говорят...

— Я, видно, пришел сюда вместо няньки! — сердито сказал Валера, когда мама наконец подошла к нему и к своему Пеке.

— Пожалуйста, не устраивай мне скандалов, — тихо сказала мама. — Мы здесь не одни. Нас выведут. Мы здесь все трое на «честном слове».

— Я сейчас повернусь и уйду, — объяснил Валера. — Мне и так в шесть утра вставать, я пошел развлечься, потанцевать с тобой, а не караулить твоего Пеку.

— Ты не будешь орать на весь зал, если мы еще немножечко потанцуем? — наклонившись к Пеке, спросила мама.

— Конечно, не буду, — ответил Пека. — Никто вам не запрещает.

И мама пошла танцевать с Валерой. Они танцевали долго, Пека и не заметил, как задремал. Он проснулся, когда Валера нес его на руках в раздевалку. Внизу Пека громко заплакал, потому что мама с Валерой на него насильно натягивали пальто. Пека был русский и плакал по-русски. А Валера продолжал энергично ругаться с мамой.