Колокольчики Папагено

За столом сидел тот самый принц, о котором поведала Полина Георгиевна. Принц – проповедник буддизма на бульваре в Чертанове. Под балдахином и в окружении свиты. Он сидел прямо (благородная осанка), неподвижно, величественно и с участием смотрел на Жанну, не предпринимая никаких действий, пока не последует знак от хозяйки, распорядительницы церемонии.

– А это моя Жанна, она мне как дочь, – сказала Полина Георгиевна, и поскольку Жанна при этом не села, то принц тоже встал и поклонился.

Обоим стоять было неловко, но никто не решался сесть первым, пока хозяйка сама не усадила обоих.

– Ты представляешь, после сегодняшней проповеди я пригласила Его величество на чай, и он согласился подняться сюда вместе со свитой. Но у меня оказалось так тесно, что свиту пришлось отпустить. – Полина Георгиевна рассказывала об этом как о забавном случае, хотя было заметно, что теснота в квартире ее немного угнетает. – А Жанна у нас специалист по розам. Знает все названия роз по-итальянски.

«Куда ее понесло! Какие розы!» – ужаснулась Жанна и умоляюще взглянула на свою старшую подругу.

– О! – выразил свое восхищение принц. – Я изнемогаю по Италии. Или изнываю. Как правильно?

– И так и так, – элегантно выкрутилась Полина Георгиевна. – Главное, чтобы было понятно и не очень длинно. У вас прекрасный русский язык.

– Общежитие. – Принц назвал источник своего знания русского языка. – Я настояль, чтобы жить со всеми в общежитии.

– Как это мило! И как мудро! Вот что значит погружение в языковую среду. – Не зная, как продолжить свое рассуждение о среде, Полина Георгиевна решила вернуться к началу разговора и не совсем удачно спросила: – Вы много раз там бывали?

– Где? В общежитии? – Принц уже благополучно забыл, с чего начался разговор.

Полинька Сакс принужденно рассмеялась.

– Нет, в Италии. В Италии, конечно.

– О, да! Но последнее время там стало более хуже, вы не находите?

– К сожалению, я в Италии не была, – призналась Полина Георгиевна с легкомысленной беспечностью, позволявшей сделать вывод, что она не слишком жалеет о том, что не была в Италии. – В наше время туда не слишком охотно пускали. Эти райкомы, собеседования… Сплошная морока!

– А вы? – обратился принц к Жанне, из вежливости не оставляя вниманием хозяйку дома.

– А я была, – бесстрашно соврала Жанна.

– Когда ж ты успела? – зловеще зашептала (зашипела) ей на ухо Полина Георгиевна.

– Мне о ней рассказывал один человек.

– Этот твой италья?.. – Полина Георгиевна осеклась и закрыла рот ладошкой, чтобы из него не вылетел неуместный вопрос.

– Нет, один необыкновенный человек.

– О, в России есть необыкновенные люди! Я хотел бы знакомиться. Это моя мечта – встретить необыкновенного человека. Такого, как Будда. И пойти за ним.

– Тем более что Будда тоже был принцем. – Полинька Сакс демонстрировала знания, полученные на бульварных проповедях.

– Позвольте благодарить вас за ваше уточнение.

– Да, но ваша мечта о встрече… – Полина Георгиевна тревожно переглянулась с Жанной. – Боюсь, это будет не совсем удобно.

– Почему? Что есть в этом неудобного?

– Видите ли, Ваше высочество. – Полинька Сакс старалась быть дипломатичной. – Раньше необыкновенные люди были наверху, а теперь ушли вниз, в подвалы, котельные, ямы. Это не каждый выдержит.

– Все равно я хочу встретиться, – сказал принц, ставя свое желание выше всех противоречащих ему доводов. – Я изнемогаю по необыкновенным людям.

Глава пятнадцатая Рядовой

Жанна ко многому привыкла и была готова, но этого совершенно не ожидала. Да и кто мог ожидать, что Николай так рассердится. Она ведь только намекнула, когда рассказывала о принце и его заветной мечте встретить необыкновенного человека: вот, мол, есть один необыкновенный, и выразительно посмотрела на Николая (правда, тотчас опустила глаза), но принцу-то даже имени не назвала. И ни о какой встрече с ним, естественно, не договаривалась. Как она могла, не спросив! Но Николаю и этого оказалось достаточно, так его задело, укололо, оцарапало. Мало сказать, рассердился – разбушевался, осерчал, вознегодовал, стал кругами ходить по комнате, отшвыривая стулья (и без того сломанные). И, разумеется, посыпались упреки:

– Как ты могла такое сказать! Необыкновенный! И это про меня! Про того, кто все бросил, ото всего ушел, забился в тараканью щель, поселился в этом подвале, лишь бы со всеми сравняться, всем уподобиться, стать таким, как множество других. Так знай же, усвой раз и навсегда: я самый обыкновенный, заурядный, такой как все. И не смей меня называть иначе.

Жанна долго молчала, давая ему высказаться, – молчала даже тогда, когда и он замолчал. И лишь затем безучастно сказала:

– Ты не заурядный, а… рядовой.

Николай поначалу и не понял, что она в это вкладывала (поняла ли сама Жанна?).

– Что значит рядовой?

– Это значит, что ты стоишь в строю. Стоишь, руки по швам, готовый выполнить приказ.

Он задумался.

– Ну, пожалуйста, если тебе так нравится.

– Да, мне нравится, нравится. Я же не говорю, что ты главнокомандующий. Нет, ты рядовой. – Ее лицо осунулось, а голос дрогнул от обиды.