Колокольня

Прусак выходил из замка отца в тяжелом настроении, на лицо падали капли серной кислоты, но они не приносили большей боли, чем та, что была внутри от потери. Отцеубийство не было его коньком, и серые тучи будто загораживали его от верховного отца тяжелой серой массой… По каменной дороге, отражаясь, шел дивный туманный дождь, покрытый неоновым светом снаружи и изнутри… Его не должны были обнаружить… Ни при каких обстоятельствах.

Глава 19

Детектив закурил, вспомнив снова фрагмент из жизни брата. Как-то раз актер в спектакле отражался в магическом зеркале, которое он забрал у краба в лаборатории, но у зеркала по-прежнему было крабье лицо после череды его линек… Иногда образ краба менялся на образ короля Лира. У зеркала тоже была линька, как у таракана, зеркало тоже было актером, и оно меняло свой облик то на лицо короля Лира, то на Джокера… Детектив тогда вспомнил, что брат не мог долго прийти в себя после этих актерских родов…

Безумие как адаптация, одним словом, вот что всегда было присуще его брату, как и человечеству в образе короля Лира… Детектив вспоминал, как последний раз захлопнул за собой дверь, оставив его страдать…

Тем временем поступили из лаборатории очередные анализы древних биоматериалов человека – они были неутешительные, и на неделе было созвано собрание, где главные ученые должны были выступить с итоговым докладом по игре в бисер…

Глава 20

Совет как ни в чем не бывало начал свою работу, когда группа военных революционеров во главе с детективом ворвалась в Главный зал ассамблеи через пару месяцев после конспирации.

Его команда революционеров захватила членов совета, многих предав мгновенной смерти. Выживших поместили в лаборатории по всей планете…

Последние приготовления фанатиков – и инъекция видоизмененной ДНК была введена членам совета, которых оставили в живых.

Шли месяцы экспериментов…

Мысли, из которых состояло все существо членов совета, вдруг словно бы обернулись в другие черты и приняли другой оборот и характер, многие прусаки почувствовали присутствие чего-то великого и возвышенного – идей патриотизма, планов по спасению мира. Агрессивная разновидность гена идеализма была впрыснута им в слишком большой дозе… Вскоре миром тараканов начали править фанатики-идеалисты…

Глава 21

Однажды утром, спустя годы после очередной декады правления, детектив проснулся в тюрьме. За ночь случился военный переворот, и как опальный революционер он был свергнут и посажен в тюрьму вместе с бывшими членами совета. Ибо, как учил Г. Грасс, история должна двигаться только шагом улитки. Былые дни славы закончились, и остаток дней детектив был приговорен провести за решеткой. Серые тучи заплывали в камеру, стуча холодным дождиком по железным прутьям. Волшебная музыка звучала из неонового разумного тумана, жизнь шла своим чередом, а тараканы продолжали совершать массовые самоубийства повсюду на планете…

Последний раз тело прусака было погружено в машину бытия – ничего не предвещало беды, смерть в машине была бы простой и быстрой и даже сулила некоторые ответы на вопросы. Даже порезанный палец говорил о том, что бытие приносит ущерб.

– Я всю жизнь играю роль какого-то героя, но его образ от меня давно был скрыт, – сказал себе детектив и почти смирился с чехардой событий своей жизни. – Возможно, я и раскаиваюсь, что, как и Раскольников, позволил себе права иметь то, на что я и не имел права, и то, что я и не мог иметь право хотеть…

Глава 22

Из колонии детектив был доставлен на планету Т7, где должно было состояться прилюдно его истязание на арене. Огромный видоизмененный в машине бытия краб по имени Гегель был выпущен в полдень – и уже ходил в это время по арене, нащупывая клешнями останки врагов…

Серые облака сгустились над ареной – должен был пролиться дождь, но не теперь.

– Где ты, где, – проговаривал про себя слепой краб, – я чувствую твою сущность, помыслы…

Детектива выпустили в 12:30 из клетки на арену, и он здорово ударился об одну из клешней краба, бестолково раскиданных по этой арене…

– Почему ты не разговариваешь со мной, – вопрошал слепой Гегель, – я не чувствую твои мысли, может, ты глуп?

И тут мысль детектива проскользнула, и краб почувствовал ее, он увидел вслед за ней и самого таракана – слева, за своей красной клешней. Резко развернувшись, он ударил таракана, а левая клешня прижала, а потом и обхватила трепыхающееся тело детектива, скрутив все его конечности…