Колокольников–Подколокольный

Человек вышел на крыльцо. Дождь шел осторожно, тихо, чтобы никого не разбудить, и солнце вставало на другом конце поля. Женщина вернулась, промочив подол рубашки. Держала что-то в горсти. Сказала серьезно и терпеливо, как доктор захворавшему мальчику:

– Смотри. Это грибной дождь. Ровно пятьдесят капель свежего грибного дождя на рассвете – и уснешь крепко. Проснешься здоровым. Проверено. Нельзя не спать. На.

Наклонился и выпил влагу из ее ладони. Остались в ладони черные ягоды, несколько.

– Не бойся, это ирга.

Послушался. Ягоды сладкие, терпкие.

Она все держала перед ним раскрытую сырую ладонь, он смотрел на линии жизни и судьбы. Он уже видел их однажды. Спросил:

– Это ты?

Удивился своему голосу. Отвык.

– Не знаю, – честно сказала она. – Но бусы из дынных косточек показать могу.

Тогда он опять спросил:

– Знаешь, чей это дом?

– Не сейчас, – попросила она.

Смотрели друг на друга долго, молча.

– А ты? – спросила она. – Это ты?

Кулак в затылке разжался, ультразвук смолк. Стало светло и нестрашно. На чердаке возились, просыпаясь, ласточки.

– Это я. Просто я очень замерз на похоронах друзей. 

Земля октября

А мы всё летим…

В самолете, похожем на московскую коммуналку.

Над страной, которую раньше называли в газетах Родиной Октября.

Мы ищем какой-то другой город, новый, чужой. Никак не поймем, что пора возвращаться, ведь самый чужой город – это и есть теперь наш родной, разлюбленный… Чужей не бывает.

Он вырастил нас, и мы выросли. Получили талоны на посещение магазина для новобрачных. Встали в очередь на молочную кухню.

Переждали дождь и вышли из подворотни – в люди. В батюшки и раввины, в телеведущие, в многодетные матери, в системные инженеры, в пролетарии умственного труда. Мы очень медленно взрослели, а постарели в одночасье. Мы растолстели, свихнулись, прославились, скурвились, разбогатели, спились, погрязли в выгодных кредитах на эвтаназию, разлетелись по чужим городам…

А город все равно помнит нас теми ужасно одетыми подростками…

И какими бы мы ни вернулись, его река узнает нас и каждого детским прозвищем окликнет.

Летим…

На земле Октября – август. Там собирают яблоки и пьют чай.

Там человек и женщина стоят на высоком крыльце.

На лугу возле озера мокрые дети обнимают большую собаку.