Колокольников –Подколокольный

С трубкой в руках, ласково глядя знаменитыми светлыми глазами, он входит в горницу. Ольга смотрит на него и вспоминает, как однажды, поняв, что никогда им не принадлежать друг другу, с тоски и отчаяния на Новый год наелась снотворного, врач «скорой» с отвращением делал промывание желудка, а сыновья стояли рядом и испуганно смотрели, пока старший не обнял младшего за плечи и не увел из комнаты.

Елка мерцала украшениями и пахла. Сыновья подрастали, и испуг в их глазах сменялся чем-то другим, невыразимым словами, и от этого невыразимого Ольга уже давно озаботилась поисками отдельного жилья на старость.

Ольга молча смотрит на него, и он наклоняется низко, безукоризненно выбритой щекой льнет к ее руке с новеньким серебряным кольцом.

– Принеси воды и становись мой посуду, Саша…

Не спеша – какое удовольствие набирать воду из колодца, как это полезно для здоровья и как вкусна ледяная вода – он приносит полные ведра и, увидев, что она так же полулежит в уголке дивана, прикрыв глаза,  старается не греметь, боится потревожить ее сон.

Глупая Олька, маленькая девочка – до сих пор боится бабочек и пауков, любит дешевое фруктовое мороженое и леденцы на палочках…

Наконец пришло хорошее, настоящее, честное, покой и тихая радость, их не разлучить, разве он не хотел этого всегда? А разве ему было легко все эти годы? И можно ли было прийти к этому раньше? Нет. Нет? Нет…

Тихо-тихо, не греметь посудой и ведрами: Оля спит…

Он решает укрыть ее и осторожно разворачивает клетчатый мягкий плед.

Оля спит, в светлом платье и косынке жемчужного цвета, а по лицу ее спокойно ходит большая осенняя бабочка, трепещет, хлопает крыльями, словно радуется, что Оля – невеста…

Акапулько

Отец Георгий уезжает в АКАПУЛЬКО!

Нормально так…

Он знает кучу языков, читал, наверное, все книжки на свете, умеет очень красиво петь, и мои мама с папой называют его «крутой поп» или даже «поп-стар» и удивляются, что такой человек служит в простой деревне, в глуши.

Нет, правда, он классный…

Например, он придумал велопоезд. Это когда мы все берем рюкзаки и едем на велосипедах в дальние деревни, где живет только совсем немножко старушек. Никакая машина туда не проедет, а мы привозим хлеб, крупу, конфеты и таблетки, а еще таскаем воду и колем дрова. Лично я бы вообще никогда не попал в такие места, если бы не отец Георгий. Я бы даже просто никогда бы не додумался, что в двадцать первом веке, всего-то в трехстах километрах от Москвы люди живут так! Из всей моей школы в таких деревнях точно бывал только я.

А все отец Георгий.

А в прошлом году мы ездили в город Данилов типа на экскурсию и остановились купить пирожки. Около окошка с пирожками тощий ободранный парень попросил отца Георгия купить ему тоже поесть что-нибудь.

– Давай кыш отсюда, – шуганула парня продавщица. – На нары обратно захотел?

А отцу Георгию сказала:

– Гоните вы его, у него открытая форма…

– Что ж ему теперь, пирожков не есть? – усмехнулся отец Георгий. И сказал нам: – Идите в машину.

Машина у отца Георгия – просто отпад. Ярко-зеленый микрик, «фольксваген», старше меня раза в два, наверное, но гоняет со свистом и, главное, мы все в нем помещаемся, хоть со всей деревни собери детей.

Мы сидели в машине, и я видел, как отец Георгий разговаривает с парнем и парень записывает что-то прямо на своей узкой и плоской, как деревяшка, руке.

Пока мы ехали обратно, отец Георгий говорил, что пьяницей и бомжом может стать не обязательно распущенный бездельник или преступник, а любой человек, попавший в трудную ситуацию, любой, с кем люди поступили несправедливо, жестоко и подло. Кто покрепче – справится с ударами судьбы, а кто послабее – может сломаться. И те, у кого все в порядке, должны помогать попавшим в беду. Жизнь – не сахар, но хороших людей на свете гораздо больше, чем плохих, и с помощью хороших людей можно преодолеть любые трудности. Хороших людей больше, чем плохих. Надо это запомнить раз и навсегда, посоветовал отец Георгий, и вспоминать, когда припечет.

Этого тощего парня отец Георгий устроил работником в монастырь в Крыму, и он там помогает и поправляется.

Отец Георгий живет в деревне круглый год, а его жена тетя Оля и сыновья, Женя с Никитой, приезжают только на один месяц летом. Тете Оле не нравятся комары, запах коров, старушки и плохой интернет.

Мне Женька говорил.

Так что когда мы узнали, что отца Георгия переводят в Акапулько, мы все упали вообще. Прямо вся деревня. Потому что даже те, кто не ходит в храм, из деревенских там или из дачников, все уважают отца Георгия. «Мне лиригия до звезды, а за батюшку Юру я любому коленки назад выправлю», – говорит дядя Саша-тракторист.

Акапулько. Смешное слово. Мы даже в Селиховскую школу двенадцать километров на великах сгоняли и попросили, чтобы нам открыли кабинет географии. Мы смотрели на карте мира, где оно, Акапулько. Туда лететь сутки. А что делать? Везде по белу свету становится все больше и больше русских. Мои родители называют их «россияне в рассеянии». Некоторые из россиян в рассеянии любят молиться. В общем, посылают, значит – посылают. Не откажешься.