Колокольные дворяне

Государь Император Николай Второй свою суженую Александру встретил, когда она Лизаньке ровесницей была. И на всю жизнь полюбил. Ждал ее и дождался. Сочетались браком по взаимному чувству и умерли в один день.

Любовь такая для небес предназначена. Не для юдоли скорби и страстей.

На пароходе «Русь» Лизанькин Принц приплыл, на нем же и отбыл, известно, в каком направлении. Не вернулся.

И не потому, что позабыл. Не потому что…

Не вернется он никогда, потому что его убили…

Убили… Их всех убили, и никто не вернется назад. Никто не вернется на…

Грудь как тисками сжало, да так сильно, что только и успел он прошептать: «Лиза, доченька!» Сердце левою рукой накрыл, потом и правую возложил, тело его отяжелело вдруг, стопудовое стало – и грохнулся Алексей на палубу замертво.

Люди на шум сбежались, заголосили, заохали, приподнять старика пытались, Лидия Ивановна над ним хлопотала, Лиза в слезах: «Папенька родимый, да на кого ж?..»

И доктора откуда-то привели: маленький пузатенький человечек, он фельдшером Омского военного госпиталя оказался.

Фельдшер долго мял кисти высокого человека в черной рясе, распростертого недвижно на кормовой части, обтирал лоб платком – жара! И Алексею Павловичу лоб вытирал, и себе – одним и тем же платком, хотя понял уже, что пациент его помер. Растерялся. Пульс не прощупывался. Глаза закрыты, руки на груди сложены, и как это он успел подготовиться, удар ведь внезапным был.

«От сердечного приступа преставился раб Божий», – провозгласил перепуганно. «По всем признакам, сердце бывшего священнослужителя разорвалось… от жары», – подытожил он важным голосом и перекрестился трижды.

Но Лиза его тихо поправила:

– От боли. От боли, земным человеком непереносимой, разорвалось сердце отца моего, настоятеля Благовещенской церкви священника Алексея Павловича Васильева.

Растолкав толпу на пароходе, что закрывала от нее мужа, Лидия Ивановна со всего размаху споткнулась о лежащего, упала на него сверху и запричитала резким голосом, перешедшим в визг: «Да на кого ж ты меня покинул, родимый, да на кого ж ты меня оставил…». Ее увели, поддерживая за локти с двух сторон, сама не шла: ноги ослабели, не слушались.

Алексей и Семен подхватили недвижное отцовское тело и понесли вниз, в каюту. Застыли у братьев лица, медленно шли сквозь толпу, отстраняя предлагающих помощь. Разойдитесь, люди добрые, Христа ради, нечего руками всплескивать и представление из поповской смерти устраивать.

Так он в черной широченной рясе, цепь крупная до пояса с крестом желтым и сияющим, до самой смерти и ходил. Верный Богу, Царю и Отечеству.

Аминь.

Да, на все воля Божья. Лиза неподвижным изваянием застыла на палубе, огромный старый сенбернар ластился к ней, не издавая ни звука. Она присела, обхватила Тимошину лохматую голову и крепко прижала к себе, плечи то поднимались, то опускались, но рыдания не слышны.

Яков Иванович топтался рядом в крайней растерянности, не понимая еще до конца, что произошло.

Пароход «Иртыш», разворачиваясь, выруливал к станции Тара.

Отъезд

Ссылка в Сибирь и безропотное, слепое повиновение, молитвы, молитвы, молитвы – затем столь же безропотное согласие переместиться и вовсе неведомо куда, ведь Царь понятия не имел о конечной станции назначения, комиссар Василий Яковлев/Константин Мячин в историю вошел прежде всего тем, что организовал по поручению большевистских властей перевозку царской семьи из Тобольска в Екатеринбург. То ли двойной агент, то ли тройной, но приказал – и отправились в путь с Александрой Федоровной и дочерью Машей. Навстречу судьбе. Цесаревича с Анастасией, Ольгой и Татьяной оставили на какое-то время в Тобольске, они для неминуемой расправы прибудут позже – это все еще смирение?

Царь верил, что каким-то образом они в конце концов окажутся в Мурманске и уплывут к двоюродному брату, британскому королю Георгу V, с которым они похожи как две капли воды. В это самое время Царица убеждена, что покидать Россию нельзя, она свято верит в «триста надежных всадников, верных царских офицеров», что мчатся во весь опор вызволять семью монарха. Но тиха дорога. И не слышен цокот подков.

Условный Яковлев с тайными надеждами, что удастся изменить направление поезда, направить не в охваченный жаждой расправы Екатеринбург, но вывезти пленников в Японию или Китай. Каким образом? Смекалка выручит, сколько раз сухим из воды выходил этот безбашенный то ли разбойник, то ли авантюрист, которому необходим постоянный риск.

Не оправдались смутные надежды, да и как могли оправдаться?

Ни четких планов, ни организованной подготовки спасения не было и в помине.

Фейерверк-история с появлением в Тобольске фрейлины Маргариты Хитрово, нелепые планы верной подруги Ее Императорского Величества Анны Вырубовой. Маргариту Хитрово тут же разоблачили и выслали. Единственный осуществленный план «по спасению», юношеский и наивный, – сорвался в один день.