Коломбина для рыжего

- И что… - пальцы Элечки мнут светлую ткань блузки. - Как ты ко всему этому относишься? Осуждаешь?

В квартире тихо, соседей не слышно, и я поворачиваюсь к дверям, чтобы уйти.

- Какая разница. Одевайся, тебе надо к сыну. Я подожду внизу и заодно позвоню папе. Пусть Крюков тоже подключается.

- Тань! – Элечка останавливает меня в прихожей, вскочив со стула и поймав за локоть.

- Что?

- Приведи Павлушу. Очень тебя прошу! Я такая к Андрею не пойду.

Я знаю, что получится жестко, что, возможно, этой бледной женщине – избитой и сникшей, сейчас нужны слова утешения, но вместо них, чувствуя злость на ее нерешительность, помня наспех одетого Снусмумрика и движение детских плеч, в ответ на вопрос, как давно он остался один, говорю, перешагивая порог:

- Раньше надо было думать. Пойдешь, как миленькая. Любви захотела, все серьезно, теперь жуйте оба ложками. Вместе расхлебывать будете.

***

- Ты смотри! Етить твоё коромысло! Никак сама Закорючка к нам в гости пожаловала! Давно тебя не было, девочка. А папки-то твоего нет. Минут двадцать, как все дела на меня бросил и уехал. Только и сказал: лабай железо один, Егорыч, а я красиво домой. Дочь, мол, приехала, звонила, к обеду звала. А ты вот она, красавица, здесь нарисовалась. Что стряслось-то у вас?

Я захожу в широкое, кирпичное помещение частного автосервиса под названием «Шестая миля» и останавливаюсь возле главного механика отцовского гаража. Обняв за шею, прикладываюсь губами к испачканной мазутом щеке.

- Да ты с ума сошла, Танюха! – довольно кряхтит Егорыч, неохотно отстраняясь.  Отирает о штанины рабочего комбинезона крупные мозолистые ладони, выставляя их вперед. – Я ж грязный, как черт! Иди вон лучше Мишку моего приласкай. Нечего меня, старика, волновать. Ишь ты, придумала!

Он улыбается, и я с готовностью отражаю его улыбку, наконец-то, счастливо расправляя плечи. Вместе со смехом отпуская из груди навалившуюся в последние дни тяжесть. Под добрым карим взглядом сбрасывая с себя ее остатки, словно сухую перепревшую шелуху.

- Что, девонька, по железкам соскучилась? – понимающе подмигивает мужчина. – Говорил я Андрею: не порть ребенка, отдай мне, а он – экономический, экономический… Тьху! Что толку для такой смышленой девки, как ты, за три копейки в офисе задницей вертеть? Другое дело – механика!

- Есть немного, соскучилась, - соглашаюсь я, пропуская мимо ушей слышанное десятки раз. – Потому и пришла. Привет, дядь Сень! А Мишку приласкаю, что мне, жалко, что ли? Только насчет старика, это вы Анне Петровне расскажите, она вас быстро в нужную форму приведет, а мне не надо, я своим глазам больше вашего доверяю.

- Ну-тк, Анютка у меня бодрячок! – ухмыляется Егорыч. - Всем молодым жару задаст! Только ты же знаешь: мы с сыном ее индусскую стряпню в гробу видали, будь она трижды заслуженный йог. Нам щи с мясом подавай, да борщец с салом, а голую капусту пусть кроли жрут. Что я, дефективный какой?.. – смешно вздергивает густые брови. - Вот дождаться не могу, когда тебя уже за Мишку просватаю, будешь нам котлеты рубить. Будешь, Танюха?

Я приставляю ко рту два пальца, демонстрируя мужчине рвотный рефлекс.

- Ага, только мел возьму и линию старта нарисую. Не дождетесь, Арсений Егорыч! Рубите сами!

Мы вместе смеемся, и я спрашиваю, указывая подбородком на новенькие трансмиссионные стойки, появившиеся в главном гаражном боксе, и мобильный передвижной кран. Все куда больше и мощнее имеющихся.

- Ого! Новые? Мы что, расширяемся?

- Есть такое. Как тебе? – сбивает кепку на макушку мужчина. – Полуторатонники!

- Солидно!

- Вот и я Андрею говорю, что солидно против того, с чего пятнадцать лет назад начинали. Ну так, заслужено же!

- Это точно, дядь Сень, - с готовность признаю. - Вы молодцы!

- А то! – важничает главный механик. - Вон, во втором боксе, гляди, под какого красавца мой Мишка залез, – тачка самого мэра! Плановый осмотр, мужик к нам прикатил, а мог бы и на фирменное СТО. Доверяют люди, что сказать, приятно. Ну да ладно, осматривайся тут, Тань, не буду мешать, - спохватывается, хлопая себя по карманам. – Где же накладная на детали? Только что была. Васёк! – кричит у меня над ухом, обходя с боку. – Ты инжектор с «Рено» снял? Следи, чтобы все аккуратно у меня!

Егорыч уходит, а я направляюсь в сторону второго бокса.

- Сан Саныч, привет! – машу рукой маляру в респираторе, проходя мимо покрасочной камеры, - работает компрессор, краска плавно ложится на грунтованный серый металл черным глянцем, и мужчине вряд ли до меня, - но он неожиданно коротко дергает в приветствии из-за дверного стекла подбородком, поднимая вверх большой палец.

Вот и хорошо!

Во втором боксе над смотровой ямой стоит белый «Лексус», на добрых двести пятьдесят лошадиных сил – большой, хромированный, глазастый. Я подхожу ближе, обхожу красавца по кругу и, не сдержавшись, присвистываю:

- Вот это монстр, я понимаю! Не то, что пожарная машина Снусмумрика.

Под машиной, в смотровой яме слышится движение и металлический скрежет, я присаживаюсь на корточки и окликаю своего старинного друга, которого не видела больше двух лет.