Колониальная эра

Гукер, прибывший в Массачусетс в 1633 году, был священником в Ньютоне (нынешнем Кембридже) и одним из ведущих деятелей массачусетской олигархии. Именно ему фактически была доверена тяжкая задача ведения полемики с Уильямсом и опровержения его ересей. Тем не менее он, вместе с большинством своей паствы, счел необходимым в 1636 году покинуть колонию, так как даже они в конце концов признали абсолютизм Мезеров и Коттонов невыносимым.

Хотя совершенно неверно ставить знак равенства между позицией Гукера и позицией Уильямса в плане демократической и эгалитарной ориентации — как это делал ранее Паррингтон и совсем недавно Карлтон Билс, — тем не менее ошибочна и точка зрения Перри Миллера, будто Гукер вообще не представлял разрыва с олигархией. Разве он не выступал в защиту более представительного правления, разве он не расходился во мнении с Уинтропом, который утверждал, что среди массы народа «лучшая часть всегда наименьшая, а среди этой малой части мудрецы всегда в меньшинстве»? Напротив, возражал Гукер: «Генеральный совет, избранный всеми, я считаю, да будет позволено мне заметить, наиболее подходящим для правления и наиболее надежным средством для облегчения положения народа». «Основные уставы» (принятые в январе 1639 года), на базе которых был создан гукеровский Коннектикут, хотя и консервативные в политическом и идеологическом отношении по сравнению с системой Уильямса, давали представительство более широкой массе народа и в большей мере откликались на ее запросы, чем массачусетская система.

Идеи замечательной женщины — миссис Хатчинсон и ее многочисленных последователей представляли одну из самых серьезных угроз владычеству олигархии, с какими ей когда-либо приходилось сталкиваться. Миссис Хатчинсон, близкий друг преподобного Джона Коттона, поселилась в Бостоне в 1634 году. Она рано завела обычай устраивать совместные обсуждения важнейших философских и религиозных проблем. В результате она пришла к заключению, что библия учит спасению через «ковенант благодати», а не через «ковенант дел»[16]. Миссис Хатчинсон (подобно квакерам, которым также предстояло поколебать устои теократии и вызвать со стороны последней оргию садизма) утверждала, что коренную истину религиозного опыта составляет внутренний свет. Она говорила, что религиозный опыт является индивидуальным и личным и не нуждается в формализированном изучении, не говоря уже о священническом наставничестве и владычестве.

Или, как выразил ту же мысль один из последователей миссис Хатчинсон: «По мне лучше слушать того, кто говорит просто по внушению духа, без всякого изучения, нежели всяких ваших ученых грамотеев, как бы ни были велики их знания священного писания». Заметьте, что «тот» мог означать и женщину и что в данном конкретном случае руководителем еретиков действительно была женщина. И в самом деле, не последним из обвинений, выдвинутых против миссис Хатчинсон, являлось то, что ее бунт был многоплановым. Ведь дело не только в том, что ее идеи клонили к ниспровержению олигархии, — она еще настаивала на своем праве предавать эти идеи огласке и тем самым, будучи всего лишь женщиной, претендовала на равенство с мужчинами и, больше того, утверждала, что кое в чем может даже поучить их.

Некоторое представление о весомости этого соображения можно извлечь из одного замечания, сделанного в те времена губернатором Джоном Уинтропом. Вот что он писал в своем дневнике 13 апреля 1645 года: