Колониальная служба (Сборник)

Поднялся переполох. Ларсен бушевал. Его рев раскатывался по отсекам, пока Горн не потребовал ледяным тоном, чтобы принесли аварийные фонари. Появились огоньки зажигалок, и сразу кто-то возмущенно потребовал их погасить — дескать, какого черта не бережете драгоценный кислород? Наконец кок принес из трюма большой фонарь. Он светил Горну, а тот один за другим проверял узлы, вытаскивая плату за платой, время от времени что-то невнятно бормоча или прерывая работу, чтобы постоять в показной задумчивости.

В машинном отделении собралась вся команда. На двигатели падал мертвенный свет фонаря, в сумраке отсека блестели округлившиеся от страха глаза членов экипажа. Разъяренный Ларсен кричал, что Горн сам не знает, что делает, и надо притащить инженера, пока не случилось беды.

Его и притащили — передвигаться самостоятельно он не мог. Мертвецки пьяный коротышка плыл в невесомости, руки висели плетьми. Одного взгляда на него Ларсену хватило, чтобы дойти до белого каления. Наверное, он прикончил бы бортинженера на месте, если бы в этот момент не раздался равнодушный голос Горна:

— Держитесь за что-нибудь. Я запускаю двигатели.

Возникла суета — люди хватались за скобы и друг за друга, чтобы обрести устойчивость при толчке. На переборках машинного отделения, на узлах громадных двигателей корчились уродливые тени. Дождавшись, когда все найдут опору, Горн нажал кнопку.

Двигатели ожили. Снова поднялся душераздирающий вой, и всего страшнее было то, что в любой момент он мог прекратиться.

Вспыхнул свет. Вернулась тяжесть. Раздался привычный гул — снова заработала система воздухоочистки. Все собравшиеся в двигательном отсеке «Тебана» облегчено загалдели.

Когда, все еще чувствуя дыхание могильного холода, люди разошлись по своим делам и машинное отделение опустело, Горн мысленно подвел итог. Он заглушил двигатели намеренно, чтобы припугнуть Ларсена и остальных, — они должны целиком отдавать себе отчет в том, что их жизнь в руках Горна. Он должен стать последней, единственной надеждой команды «Тебана». Когда это дойдет до каждого, тогда и относиться к нему будут соответственно.

Он сумел доказать свою необходимость, но придется решить много других, не менее сложных проблем, прежде чем экипаж начнет слушаться его, а не Ларсена. Но времени оставалось в обрез, и серьезно рассчитывать на то, что удастся приучить команду к безоговорочному подчинению, не было оснований. И все же он надеялся — ведь кроме захвата власти надеяться было не на что.

Горн вполне ясно видел грозную перспективу. Если все-таки существует план захвата «Данаи» (какой бы нелепостью это ни казалось), максимум того, на что он способен, это и в самом деле привести в негодность двигатели «Тебана» и погибнуть вместе со всеми злоумышленниками. Что ж, возможно, придется пойти на этот шаг, если он не придумает другого выхода.

И вновь «Тебан» ни шатко, ни валко ковылял по космическим просторам. Капитан Ларсен не показывался, он все время находился в рубке или в своей каюте. В машинное отделение постоянно заходили члены экипажа, чтобы справиться о состоянии двигателей, но Горн чувствовал, что их беспокоит не только это. За Ларсеном водился обычай впадать в хандру и запираться на несколько дней, а потом появляться, кипя бешенством, и горе тому, кто в этот момент попадется ему под руку. Все об этом знали, но каждый раз кто-нибудь обязательно попадался.

Впрочем, Горн побился бы об заклад, что на этот раз капитанский гнев падет на голову злосчастного инженера. Проку от этого алкоголика было мало. Пожалуй, не окажись Горн своевременно на «Тебане», этот корабль уже превратился бы или в облачко пыли, или в космического «Летучего Голландца» — без света, без искусственной гравитации, без регенерации воздуха, а стало быть, и без единого признака жизни на борту. Команде пришлось бы воспользоваться спасательными шлюпками… правда, Горн очень сомневался в том, что среди них есть хоть одна исправная.

На подлете к Гермесу двигатели еще раз напомнили о своем плачевном состоянии, на этот раз по собственной инициативе. Совершенно внезапно скрежет и подвывание сменились громким, режущим уши свистом, почти визгом. В тот момент Горн пил кофе в кают-компании, но, побив рекорд скорости, он через считанные секунды был около двигателей и успел вырубить все, кроме вспомогательных блоков, за миг до того, как началась бы цепная реакция и узлы двигателей взорвались бы один за другим.

Четыре часа занял ремонт: для замены вышедших из строя деталей пришлось воспользоваться тем, что было под руками. Когда корабль смог вернуться в гиперпространство, Горн был невыразимо удивлен, хотя и не показывал вида. А затем в машинное отделение спустился злой как черт Ларсен.

— Мне это все очень не нравится, — процедил он. — Сдается, приятель, ты сам подстроил аварию.

Горн внутренне усмехнулся. Бывает же такое! Двигатели и впрямь еле дышат, но ведь это был единственный серьезный сбой с тех пор, как он очнулся на борту «Тебана». Ирония судьбы, да и только.