Колониальная война. Книга пятая

— То, что многие слишком заигрались в политику. Промышленники и духовенство, вообще не имеют никакого права вмешиваться в дела государства. Их задача верой и правдой служить нашей стране, выполняя свои обязанности. Именно промышленники и крупный бизнес, начали финансировать свержение меня в начале девятнадцатого века. Им, видите ли, хотелось больше свобод и возможности влиять на политику страны, а в итоге они все были разорены, а большую часть расстреляли. Они сами себя загнали в петлю в погоне за прибылью и властью. Придётся довольно жёстко указать их место в иерархии нашей страны, если конечно, вы отец, не примете их сторону, лишив меня, права на трон, — ответил я и внимательно посмотрел в глаза отца.

Он совершенно спокойно выдержал мой взгляд и ответил,

— Мы уже решили этот вопрос, и своего решения я не поменяю, тем более я вижу, что ты сможешь с этим справиться и будешь хорошим правителем. Делай, что считаешь нужным, я во всём поддержу тебя, только постарайся обойтись без большого количества крови, постарайся вначале обойтись без этого.

— Спасибо за поддержку, отец. Я ценю то доверие, которое вы мне оказываете и постараюсь не подвести вас и свой род.

— Ну раз мы выяснили основные моменты, то иди отдыхай и скажи Виктору Сергеевичу, чтобы он пришёл завтра в обед с подробным рассказом о вашей поездке. Очень мне интересно как вам удалось всё это провернуть. Пять миллиардов долларов и всё отдали добровольно, это просто непостижимо. Надеюсь, они никогда не узнают, кто виновник всех их бед, — сказал отец, вставая и провожая меня до дверей своего кабинета.

Глава 25. Реформа монархии

Глава 25. Реформа монархии.

Самодержавие — наименьшее из всех зол,

ибо берёт на себя всю грязь политики,

освобождая от этого народ.

Алексей Степанович Хомяков

Лечь спать мне сразу не удалось. Пришла моя невеста и мне пришлось уделить ей время и конечно же, выслушать её рассказ о том, что её удалось добиться, за то время, которое я отсутствовал. Мы пересели за небольшой столик, где стоял самовар и лежали печенья. Разлив чай, я слушал её рассказ. Меня не было в столице более двух месяцев, поэтому я был рад пообщаться с Еленой. Из её рассказа выходило, что всё свободное время она занималась вопросами обучения и построения самого процесса этого обучения. В этом вопросе она стала достаточно сведущим человеком и подробно смогла описать, как она видит построение процесса обучения совместно женщин и мужчин, в одном учебном заведении. Она знала уже достаточно много, чтобы понимать, где её пытаются обмануть или обхитрить. Руководители медицинских учебных заведений вначале восприняли её довольно прохладно, но она смогла добиться, чтобы к ней относились как подобает её статусу и стали считаться с её мнением. Ещё она очень жаловалась на охрану, которая практически не отходила от неё ни на шаг и просила её убрать, на это мне пришлось провести с ней отдельную беседу.

— Елена, я понимаю, что охрана мешает тебе и не позволяет почувствовать себя свободной. Но сейчас мир в буквальном смысле сошёл с ума. В тысяче восемьсот девяносто восьмом году, императрица Елизавета Баварская будет убита в Женеве итальянским анархистом Луиджи Лукени. Это произойдёт прямо на набережной в людном месте. Её заколют прямо на глазах у всех и никто не сможет её спасти. Я не хочу, чтобы нечто подобное произошло и с тобой.

— Как заколют? Ты это знаешь и ничего не сделаешь? — с тревогой переспросила она.

— Конечно, я постараюсь не допустить этого, но сам факт того, что супругу императора убьют, не скрываясь, средь белого дня, говорит о том, что наше общество находится на грани. Оно уже не видит границ и готово на совершенно чудовищные вещи, проще говоря, наше общество становится безумным. Идеи свободы и равенства, а также анархические идеи, разрушают все те ценности, которые формировались сотнями лет. Этот процесс идёт не только в нашей стране, но и в Европе, Америке и даже в Азии. Конечно, пройдя все этапы достижения новых идеалов и целей, общество в итоге поймёт, как оно глубоко заблуждалось, но сколько вреда и смертей, принесут эти метания в поисках мнимой свободы и идеального общества, — ответил я.

— Но что плохого в свободе человека? Ведь французская революция доказала, что достигнуть этой цели вполне реально.