Колонизация Новороссийского края и первые шаги его по пути культуры. Исторический этюд

60.000 руб.) и т. н. В 1784 г. по выс. повелению была отпущена для херсонского адмиралтейства экстраор. сумма в размере б. 1,533,000 р. сверх тех денег, которые были выданы раньше на это дело и отпускались по штату ежегодно. «Что принадлежит до мест аснгно- вания, иншет Потемкин Вяземскому, то не представляется мне ни малого затруднения в получении оных из окрестных к Херсону губерний; оттуда и могу я прямо назначить подлежащие суммы кому оные будут следовать». Вообще на экстраор. траты Потемкин получал н экстраор. суммы: наир., на переселение церковников и калмыков 200,000 р. Потемкин не затруднялся в получении необходимых сумм: он требовал и получал их из иетерб. и моек, казначейства и разных казенных палат (орловской, курской, харь-

' ¹ковской и др.). Можно сказать, что вся Россия несла специальные повинности в пользу предприятий светл. князя. Кроме денег к его услугам были и рабочия руки, и техники, и специалисты. Будучи генерал-губерн. громадного Новорос.края,он, естественно, мог и сам выбирать необходимых ему лиц; но, кроме того, и правительство приходило в этом отношении к нему на помощь, так что он не мог пожаловаться на внешния препятствия для исполнения своих намерений. К его услугам были и войска, и казенные н вольные рабочие. Для расчистки дненровского форватера у иорогов отряжено было три пехотных полка; для работ в Херсоне употреблялись солдаты и рекруты; для производства корабельного строения постоянно нанимались в Петербурге, Олонце и др. местах илотннки (б. 1000 чел,) и присылались казенные охтенские плотники; для того же херс. адмиралтейства присылались рекруты из Казани; из Москвы отпускались немцы—кузнецы и т. д. Являлись по требованию Потемкина не

только простые рабочие, но и ученые специалисты: врачи (из азовской и новорос. губ.), садовники, живописцы и т. и. «Приехавшего из Петербурга живописца Федора Данилова, пишет Потемкин Гансу, употребить следует для писания вновь построенной залы в Херсоне, о чем дайте ему знать, препоруча ему ту работу и определя в помощь живописцев из Петербурга в Херсон привезенныхъ». Мало того,—кроме денег и рабочих, Потемкин получал необходимые ему предметы натурою,—отобранные от запорожцев ружья (из крен. св. Елизаветы), порох и селитру (из киевского цехгауза) артиллерию с разными припасами (из креп. св. Елизаветы). Понятное дело, что при таком изобилии средств, при спешности постройки, контроль над истрачиваемыми суммами не мог быть значителен. Несмотря на то, что лица, заведывавшие постройками, кроме жалованья, получали и значительные прибавки из сумм,-назначенных для херсонского строения, бывали случаи злоупотреблений в расходовании денег. В этом был изобличен и один из строителей полк. Ганс, которому Потемкин писал: <Представленные от вас ведомости и книги расходов экстраординарной суммы ведены весьма беспорядочно и с таковым смешением, что при выдачах казенных рядом написаны партикулярныя». Спешность работ должна была вредно отзываться и на самом качестве производимых предметов. Так оказывается, наир., что суда строились из сырого не высохшего еще лесу и потому быстро портились и делались никуда негодными. Итак, постройка Херсона велась на широкую ногу и потому обошлась она правительству страшно дорого. Справедливость требует сказать, что сам Потемкин был истинным руководителем этого дела, заботился о скорейшем окончании его, и заботился не только о важных, но и мелочных обстоятельствах, к нему относящихся, и не трудно догадаться, что главным двигателем его было честолюбие и славолюбие. Он не допускал критики, которая могла бы омрачить «оригинальную славу» императрицы и его самого. Весьма характерный в этом отношении фактъ—это его ордер главному доктору Самойлову. «В МЬск. Вед.» сего года под JV» 74 в артикуле «из Херсона» нашел я объявление Вашего сочинения: оиисание подробное херсонских болезней. Еще неизвестно, будет ли сделано таковое «описание» и послужит ли оное к пользе общей, но подобные объявления обнародываемые делают весьма худое впечатление о стране той, особливо ж но далекому её состоянию. Итак, желал бы я, чтоб известия о болезнях тамошних вступали в публику

КОЛОН. НОИОГОС. КРАН. 4

не прежде, как вместе с описанием свойства их и надежных средств, против них употребляемыхъ». Речь идет здесь о весьма щекотливом предмете для Потемкина —повальной заразительной болезни, свирепствовавшей в Херсоне, благодаря его болотистой почве; и вот свет. князь боится, как бы сообщаемые в книге Самойлова факты не уронили его деятельности в глазах императрицы, как бы этим не воспользовались те, которые скептически относились к этому новому колоссу, основанному, подобно Петербургу, на болотах; в результате и явился ордер, заключающий в себе косвенное цензорское veto, так как ни Самойлов, ни тогдашняя медицинская наука не знали верных средств против болезни.