Колонизация Новороссийского края и первые шаги его по пути культуры

Едва ли не важнейший недостаток Новороссийского края заключается в скудости лесов. Таким образом, явилась необходимость, с одной стороны принять меры против истребления существовавших еще лесов, с другой, позаботиться об искусственном насаждении новых; необходимо было также приложить старания к разведению садов. Инициатива в этом деле принадлежит запорожцам. «В архиве последних годов запорожского быта, – говорит А. А. Скальковский, – находим множество благоразумных распоряжений, а следственно стараний, коша о сохранении лесов, байраков, плавень и садов, разведении деревьев плодовитых (родючего дерева) и огородов». И действительно, из приводимых им документов видно, что на истребление лесов, садов, служивших к общественной пользе, запорожцы смотрели как на тяжкое преступление: «не страшась истязания Божьего за искоренение оного дерева, в пользу общую ежегодно дающего плод, безразсудно вырубили» говорится в ордере писарю и есаулу кодацкой паланки[256]. Два нынешних екатеринославских сада (Потемкинский и городской) были первоначально разведены запорожцем Лазарем Глобою[257]. Со времени прочного заселения края заботы о насаждении лесов и садов, естественно, еще более усилились.

Видную роль в этом деле играли Мельгунов (правитель Новосербии), Потемкин, Ришелье, французский ботаник Десмет и генерал Инзов. Первый развел сад в крепости святой Елисаветы и в других местностях Новой Сербии; об этих садах говорит академик Гюльденштедт; в елисаветградском саду, по его словам, были аллеи из вишневых деревьев, много винограду, волошские орехи и т. п.; в крюковском саду была тысяча вишневых деревьев, виноград, сливы, яблони, грушевые деревья и т. д.[258] Потемкин устроил два сада в Херсоне, купил два сада в Екатеринославе у Глобы, причем в один из них перевел свою великолепную оранжерею, и, наконец, поручил французскому садовнику Я. Фабру устроить дачу на Буге при впадении в него реки Ингула. Впрочем, некоторые из этих садов, по смерти Потемкина, заглохли; такова была судьба одного из херсонских садов; екатеринославский его сад также был заброшен, а оранжерея продана с публичного торга[259]; многие садки и лески, заведенные в качестве декораций на «екатерининском пути», исчезли очень скоро после проезда императрицы. Печальна была судьба и николаевского сада, заведенного в потемкинское время. «В саду, разведенном за десять лет перед сим, – говорит путешественник Измайлов, – где расточены были все богатства природы, куда выписывали лучшие растения из чужих краев, где труды и искусство насадили, может быть, произведения четырех стран света, в сем саду не осталось ныне ни одного деревца: некоторые сожжены, другие порублены. Рука времени не так разрушительна, как рука человека»[260]. Дюк де Ришелье много сделал не только для одесских, но и херсонских и екатеринославских садов. Десмет устроил ботанический сад в Одессе на голой степи. Генерал Инзов способствовал разведению садов в иностранных колониях. Виноградники и тутовые плантации были разведены в некоторых местностях Новороссийского края (мы не говорим, конечно, о Крыме), но дело это успешно не пошло; правительство употребляло различные меры к разведению тутовых деревьев, затрачивало средства, но результаты были незначительные. Кроме казенных садов, были еще частные; таковы, например, были знаменитые тираспольские сады, расположенные в плодороднейшей днестровской долине, и многие другие. Своими великолепными огородами славились раскольники (в Елисаветграде, Тирасполе, Дубоссарах и других местах Херсонской губернии)[261]. Табаководство также представляло собой один из древних промыслов (им занимались еще запорожцы).