«Колорад». Наш человек Василий Сталин

Вспомнить хотя бы «Авиационное дело». Ведь это Маленков чуть ли не всю войну посылал на фронт бракованные, недоделанные самолеты.

Бывало, что с истребителя прямо в полете слезала обшивка, оставляя от крыльев один каркас. Или сборка была такой, что хуже выглядели только будущие «Жигули».

Но пилоты вылетали на этих «ведрах с гайками» бить врага!

А разбивались сами.

Так что, Маленков – враг народа? Или просто трусливый чиновник, напрягавший авиапром, чтобы заводы клепали самолеты любой ценой, лишь бы побольше? А черт его знает…

Или взять «Ленинградское дело», когда этот зажравшийся номенклатурщик выступил против героев блокады.

Считал кто, сколько блокадников расстреляли по приказу «Мордастого»? А сколько летчиков разбилось? А евреев-антифашистов, погибших по его вине, считали?

В общем, сволочь та еще. И не давит же на него страшный «груз 200»…

Тут даже один интересный вывод напрашивается.

Хрущева ли числить в заговорщиках? Или Маленкова?

Как ни крути, как ни верти, а к 50 годам именно «Мордастый» станет вторым в стране после Сталина.

С другой стороны, впервые Маленков так и не сумеет выдвинуться.

Не дано. Харя-то у него здоровая, а вот харизмы маловато будет.

Но это все так, политика. Ему-то что делать?

Как противостоять альянсу Мордастого с Лысым?

Берии нажаловаться? А толку?

Выкрутятся же… А ему может «прилететь»…

Нет, тут надо действовать хитро, продуманно…

С этой мыслью Быков и уснул.

Он проснулся на рассвете, из-за того, что продрог – роса была обильная.

Тихонечко сделав зарядку, Быков доел припасы, прикопал баночки и скрытно двинулся вокруг деревни.

Едва он обошел ее, замечая на огородах редких старух да стариков, как послышался гул автомобиля.

Взревывая, мощный «Бюссинг» проехал мост и развернулся.

Показалось около десятка немцев.

Громко болтая и смеясь, они выгрузили три бочки – с маслом и горючим.

Григорий поспешил продолжить свой путь, топая вдоль дороги.

Не сразу, но он нашел-таки подходящее место – здесь колея резко заворачивала, и придорожные кусты выглядели изрядно потрепанными. Видно, машины цепляли их бортами.

То, что ему и надо. Если выскочить на дорогу из кустов, то водитель с экспедитором, или кто он там, не заметят ничего в зеркальцах заднего вида.

А чего «Бюссингу» порожняком ехать? Правильно?

Пускай его подбросит… Хотя бы до аэродрома.

А там видно будет.

Кое-как пристроив за спиной ручной пулемет, Быков приготовился к «автостопу».

Только бы в кузове никого не было…

Вскоре Григорий расслышал близившийся рев мотора.

Качаясь и переваливаясь, «Бюссинг» одолевал проселок.

Да, машинка, это тебе не автобан!

Рыча и пыхая горячим чадом, грузовик проследовал мимо и свернул, царапая бортом кусты.

Быков выскочил на дорогу и припустил за машиной. Та не гнала, и вскоре он вцепился обеими руками в задний борт.

Поднапрягся, вытянул себя наверх и перескочил в кузов.

Там, покачиваясь на тюках с нестиранным бельем, задумчиво лежал немец в пилотке и с ромашкой в зубах.

Увидав русского, он цветок выронил, а больше ничего и не поспевал.

– Аллес, аллес, – пролепетал он, – Гитлер капут!

Быков молча упал на колени рядом с ним и вцепился пальцами в хилую шейку.

Возможно, на этом солдатике и нет крови, но он носит форму вермахта. Стало быть, враг.

Немец обмяк, и Григорий размял пальцы, после чего завалил труп тюками. Порядок…

Орднунг юбер аллес.

Подвывая мотором, «Бюссинг» вынырнул из леса, сворачивая на широкую просеку.

Потом и она осталась за спиной – обширное травянистое пространство раскинулось вокруг.

Грузовик прибавил скорости и покатил на восток, слегка забирая к северу – в той стороне снова тянулась зубчатая полоса леса.

Над ним кружила пара самолетов. Аэродром.

Не сказав спасибо, Быков спрыгнул в укромном месте и юркнул в чащу.

Сначала – разведка.

К летному полю он вышел где-то около полудня, если не позже. Лесок оказался почище иной штурмполосы – коряги, овраги, болотца, бурелом…

Вблизи самого аэродрома деревья были выпилены, оставляя широкую полосу, которую засветло не пересечешь – часовые с вышек мигом засекут.

Дальше тянулась ограда, затканная колючей проволокой, за ней стояли приземистые склады, бараки для обслуги и пилотов.

В широкие просветы между дощатыми зданиями проглядывали самолеты.

Быкову были видны два «фоккера», и еще нос бомбовоза просматривался, «Хейнкеля-111».

Ну, с «Фокке-Вульфом» он, скорее всего, справится. Лишь бы тот заправленным стоял.

Все самолеты более-менее одинаковы. Немецкие даже удобнее – в кабинах все продуманно, все сделано для того, чтобы облегчить жизнь не конструктору, а пилоту.

Но здесь не лучшее место для просачивания на ту сторону – вышка больно уж близко. А если на ней еще и прожектор имеется…

«Будем искать!»

Прячась за деревьями и кустами, Григорий прошел метров сто, огибая аэродром.

А вот тут, кажется, подходяще.

На месте вышки виднелась глубокая воронка от бомбы, обрывки проволоки скручивались по сторонам, словно распахивая колючие объятия.

Милости просим, камрад!

Быков тихонько удалился в лесок, забился под колючие лапы единственной елки и притих.

Закрыл глаза, принуждая себя успокоиться.

Надо дождаться, пока стемнеет…