«Колорад». Наш человек Василий Сталин

Уничтожено: танков – 109, самолетов – 294, орудий разного калибра – 47. За три дня боев противник потерял только убитыми более 12 000 солдат и офицеров.

Наступление наших войск продолжается…»

Глава 14 Первая звезда

Быков не помнил, что было после посадки.

Все накатывало и отходило – не разберешь, то ли сон, то ли явь.

Иногда он выплывал из разлива немощи, наблюдал за деловитой суетой медсестричек и сурового военврача и снова тонул, не в силах слова вымолвить.

Но молодой, крепкий организм брал свое – Григорий пошел на поправку.

«Если бы из меня столько кровищи вылилось на «Граче», – подумал он, – то похоронили бы, что осталось, а так…»

И лишь теперь, уловив связную мысль, Быков понял, что сохранил зыбкое равновесие и не свалился в мир иной.

Григорий разлепил глаза, увидел белый потолок.

По нему бежала извилистая трещина, кое-где оголявшая доски.

Наверное, бомбежки расшатали дом.

Дом? Скорее, госпиталь…

Быков повернул голову, ощущая подушку, и оглядел, как мог, маленькую палату.

У противоположной стены стояла еще одна койка, пустая, застеленная одеялом, а в узкие окна лился свет, пригашенный плотными зелеными шторами.

Форточка была открыта, и задувавший ветерок колыхал штору, отчего кольца на гардине тихонько позвякивали.

Неподалеку, на венском стуле, сидела пожилая медсестра.

Она вязала носок и, смешно шевеля губами, считала петли.

Отняв руку от спиц, чтобы поправить очки, медсестра заметила пробуждение Быкова.

Охнув, она живо отложила вязанье и поспешила прочь из палаты, переваливаясь на ходу и шаркая тапками.

«Благую весть понесла…»

Вскоре из коридора донеслись голоса и торопливые шаги.

Дверь распахнулась, и в палату стремительно вошел огромный человек в белом халате и шапочке.

Человек-гора приблизился к Григорию, взял его за руку и стал считать пульс, сверяясь с часами.

– Вам бы Саваофа играть, – проговорил Быков. – Уж больно вид грозный…

– Шутите, шутите, – улыбнулся врач. – Стало быть, точно поправляетесь. А то приезжали тут, метали громы с молниями…

– Небось, расстрелять обещали, ежели помру…

– Не без этого, – хмыкнул человек-гора и присел на жалобно скрипнувший стул.

Казалось невозможным, чтобы тонкие ножки не сломались и не разъехались. Нет, крепкая мебель…

– А вы б гнали всяких громовержцев…

– Чем и занят был! – хохотнул врач. – А потом руки тряслись, и тетя Вера меня все травками своими отпаивала… А помереть вы могли легко, уж слишком много крови потеряли. И кость задета, и сухожилие пострадало… Считайте, что долетели вы на одной силе воли.

– И отключился.

– А чего ж вы хотите? У организма резервы велики, но и они исчерпаемы. Ну-с, отдыхайте. Тетя Вера вас бульончиком покормит. Соков побольше пейте…

– А нога как? Не оттяпаете?

– Не оттяпаем, – улыбнулся военврач. – Ну, с палочкой придется немного походить…

– Ну, это не самое страшное…

Успокоительно похлопав Быкова по руке, человек-гора воздвигся и стремительно покинул палату.

Голоса в коридоре зазвучали еще громче, в забавной просительно-нагловатой тональности, после чего в палату на цыпочках вошли Володя Орехов, Андрей Котов и Степа Микоян.

Все трое были в чистой форме, на плечи накинуты больничные халаты.

Кадр из фильма «про войну». Сцена: «Однополчане посещают раненого товарища».

Впрочем, как бы ни ерничал (про себя) Быков, а приятно ему все равно было.

– Ну, наконец-то, командир! – громким шепотом сказал Орехов. – А то лежишь тут, как мумия, и нос в потолок!

Микоян первым занял стул и спросил заботливо:

– Что врач говорит?

– Жить буду, – растянул губы Григорий.

– Начпрод разрешил тебе целую банку компота передать, – сказал Котов, доставая емкость. – За заслуги, говорит. Как орден вручил!

Орехов с Микояном переглянулись, и Орехов оскалился:

– Ну, вручение мы тебе тоже обещаем! Ты нам такую жирненькую куропатку приволок, что все командование от восторга кудахтало!

Быков отмахнулся, как ему показалось, а на самом деле едва шевельнул рукой.

– Это все пустяки. Число сегодня какое?

– Восемнадцатое.

– Июля?

– Ну, да!

– Твою медь… – уныло протянул Григорий.

– А, я понял! – развеселился Микоян. – Он боится, что мы войну без него выиграем!

– Да нет, командир! Есть еще кого сбивать!

– Ну, я газет не читаю… – насупился Быков.

Друзья хором стали выкладывать новости, из которых явствовало, что наступление продолжается, войска Центрального, Брянского и Западного фронтов давят немцев, засевших под Орлом, и скоро выдавят-таки, как гнойный прыщ.

А 32-й полк перебазировался на аэродром Задняя Поляна, что рядом с городом Новосиль.

– Мужики! – хлопнул себя по лбу Орехов. – Мы ж про подарок забыли!

– Точно!

Микоян торжественно достал некий продолговатый, весьма продолговатый предмет, завернутый в бумагу, и вручил Быкову.

Хмыкнув, Григорий развернул подарок – это была довольно-таки элегантная трость из черного дерева, с ручкой, отделанной серебром и костью.