«Колорад». Наш человек Василий Сталин

Повернувшись в другую сторону, Григорий обнаружил на соседнем месте смутно известного человека.

Это был Туполев.

– Андрей Николаевич? Здравствуйте.

– Приветствую, Василий Иосифович, – чопорно ответил конструктор.

– Да бросьте вы, – поморщился Быков.

Туполев смягчился.

– Извините, конечно. Просто я обидчив и злопамятен. Но как раз вам я обязан нынешней своей реабилитацией. Спасибо.

– Не стоит, – усмехнулся Григорий. – Просто фронту нужен ваш «Ту-2».

Андрей Николаевич фыркнул насмешливо.

– Говорите, что хотите, – сказал он, – все равно я благодарен и рад. Когда обвиняемого оправдывают – это такое счастье!

– Согласен. Тогда ускорьте выпуск своего бомбера! Хочется поскорее «обрадовать» немцев…

– Василий Иосифович! – прервал его Туполев. – Вас!

Быков встрепенулся, встал и пошагал к Калинину.

«Всесоюзный староста» издали кивал ему ласково.

Четко печатая шаг, Быков вышел к трибуне и отдал честь.

– Полковник Сталин по вашему приказанию прибыл!

«Всесоюзный староста» вручил Григорию грамоту красного цвета с золотым тиснением – «Герою Советского Союза» – и две небольшие, такого же цвета коробочки с орденом Ленина и Золотой Звездой.

– Поздравляю вас, – сказал Михаил Иванович.

– Служу Советскому Союзу!

Уже вернувшись на свое место, Григорий выдохнул.

Что бы он там ни говорил и ни выдумывал, а волнение в нем жило.

Быков с интересом прочитал титульный лист грамоты:

«Союз Советских Социалистических Республик Президиум Верховного Совета Герою Советского Союза

За Ваш героический подвиг, проявленный при выполнении боевых заданий на фронте борьбы с немецкими захватчиками, Президиум Верховного Совета своим указом от 13 июля 1943 года присвоил Вам звание Героя Советского Союза.

Председатель Президиума Верховного Совета СССР: М. Калинин

Секретарь Президиума Верховного Совета СССР: А. Горкин»

Туполев помог Быкову прицепить к кителю орден Ленина и Золотую Звезду.

После награждения Михаил Иванович пригласил всех сфотографироваться.

В первом ряду сидели Герои Советского Союза, а с ними Сталин и Калинин.

Сразу расходиться никому не хотелось, было желание продлить чарующие минуты, да никто никого и не торопил особенно.

Прохаживаясь по кремлевской галерее, Григорий неожиданно услышал:

– Василий Иосифович!

Не сразу, но Быков обернулся на зов – порой он не обращал внимания на «чужое» имя-отчество.

Его догонял Поликарпов.

За недолгое время Николай Николаевич будто помолодел. Понурость сменилась энергичностью, а выправка совершенно затушевала прежний усталый надлом.

– Здравствуйте, Василий Иосифович! Поздравляю вас!

– Спасибо. Как успехи?

– О-о! – конструктор закатил глаза. – Все инженеры вернулись ко мне, все до единого! А это чуть ли не самое главное. Что я могу один? А вместе мы – сила! На саратовском авиазаводе работы идут буквально день и ночь, я вчера только вернулся с Волги. Готовимся к массовому выпуску «По-7». Малые партии уже идут в войска, но настоящий поток начнется ближе к осени. Скорее просто нельзя, все и так на пределе человеческих сил и возможностей!

– Да что вы оправдываетесь? Все равно же – победа!

– Да! – просиял Поликарпов. Посерьезнев, он сказал: – Ваш отец предложил мне пост заместителя наркома авиапромышленности, который занимает… занимал Яковлев.

– То есть вы согласились?

– Ну-у… да…

– Ну, и отлично!

– Вы полагаете?

– К этому посту кое-что «прилагается»…

– Что?

– Должность советника.

– Да, Иосиф Виссарионович сказал, что надеется прежде всего на мою честность и бескорыстность… Он имел в виду мои предполагаемые консультации в отношении новой техники. Я, правда, не понял насчет честности…

– Это как раз понятно, – серьезно сказал Быков. – Вы не станете писать доносы.

– Господи! Ну, конечно же, нет!

– О том и речь.

До конструктора стало доходить.

– Вы думаете, Яковлев…

– Не думаю. Знаю.

Поликарпов нахмурился.

– Это ужасно…

– Такова жизнь.

Попрощавшись с конструктором, Григорий покинул Кремль.

Самолет ждал его завтра утром, так что время было.

Весь день Быков бродил по Москве, узнавая в ней то, что будет знакомо в детстве, когда родители проезжали с ним через столицу, направляясь в родную деревню матери.

Казанский вокзал, метро, Красная площадь!

В пять или семь лет это было, как сказка. Теперь-то детские впечатления стерлись.

Машин на улицах было мало, автобусы с трамваями тоже попадались редко, зато людей хватало.

На лицах почти не мелькало беспокойство, страха и вовсе не было.

Да и то сказать – последняя воздушная тревога в Москве прозвучала две недели назад!

Все, больше ни одна немецкая бомба не грянет с неба.

Аллес капут!

В парке Горького работала выставка трофейного оружия.

Билет стоил 1 рубль, для красноармейцев, инвалидов войны и детей – 20 копеек.