Колорады

— Альянс не может допустить, чтобы русские вторглись на Украину… — в этот момент он вошел в нее. — Обороноспособность и боеготовность украинских вооруженных сил не должна зависеть от некомпетентного украинского руководства. Координация действий разрозненных подразделений в интересах военного времени и недопущение мирных процессов является приоритетной задачей советников. Расширение… Чуть шире ножки. Тверже на каблуках. О, они не разъезжаются. Как умело ты стоишь. Красивые лакированные туфли. Правильно, что надела… Расширение зоны НАТО до всех областей так называемой Новороссии, проекта Путина, — наша задача. Выявление партизан и пророссийски настроенных организаций, а также отдельных активистов. Активнее помогай… Введение военного положения в крупных городах. Введение… Нарушение военного режима карается смертью. Карается. Жестко карается… Гражданские не должны выходить по ночам из дома. А ты пришла. Смелая… Такая волевая леди у такого безвольного мелкого чиновника. Ты не для него. Ты ведь сама по себе? Автономно плаваешь? Я правильно понял?

— Да! — улыбнулась Лусия, это была улыбка хищницы, не представляющей себя в виде жертвы. — А я могу рассчитывать на снисхождение относительно проигрыша и непогашенного кредита мужа?

— Можешь. — пообещал Уайт, овладевая ею со всей своей холодной страстью. Сей оксюморон наиболее точно отражал темную сторону сути этого человека, в котором уживался осведомленный циник и женский угодник. И, безусловно, эгоистичный нарцисс, скрывающийся под личиной эрудита и милитаризированного метросексуала, который мог позволить себе элегантную арафатку, повязанную, как платок, поверх камуфляжа.

Фетишем в данную секунду стала шуба, купленная рогоносцем этой доступной нимфе. Доступной и развратной для тех, кто никогда бы не стал ее уважать, но всегда бы сказал о своем уважении к ней в момент, предшествующий близости. Когда ложь правит словами, а похоть управляет действиями…

Когда все кончилось, Лусия все еще стояла к американцу спиной. Он застегнулся и поправил арафатку. Подойдя к зеркалу, он сделал вывод, что прическа не испорчена и на щеках и шее не осталось следов ядреной красной помады, перекочевавшей со смачных губ нимфоманки.

— Так что? — спросила Лусия.

— Что что? — изобразил искреннее удивление Уайт.

— Что с деньгами?

— С какими деньгами?

— С деньгами по кредиту, теми, что мы проиграли… Вернее, мой сохатый недочеловек.

— Насколько я знаю, он проиграл свои деньги и получил кредит, который тоже проиграл. Все честно, никакого мухлежа. Он должен все погасить. Иначе будет причислен к саботажникам. Мало того что он слетит с кресла головы, в его доме будет устроен обыск с санкции прокурора. Он, кстати, тоже за столом. Новый еще не назначен. Сойдет и этот.

— То есть вы меня обманули?! — глотала воздух в бешенстве Лусия.

— Тебя, старая ведьма, ни в коем случае! Оставь эту гребаную шубу себе! И пошла вон отсюда! — рыкнул Уайт, указав на дверь. — Передай мужу, чтоб разбил свою копилку и тащил все сюда.

Лусия спускалась вниз по лестнице, потеряв всякую надежду, но внизу ее встретил Моисей Урбан, он пообещал помочь, и Лусия проследовала к нему в номер… Полевой командир с позывным Гроб тоже рассчитывал «полакомиться», конечно, в порядке очереди. Но ему, скорее всего, ничего не светило.

На этом история семейной драмы, разыгравшейся в дрянном отельчике заштатного городишки, не окончилась. Городской голова, разочарованный высокопоставленными псевдодрузьями и Украиной в целом, выпил в одиночку обнаруженную дома бутылку горилки. Закусывал, как бы банально ни прозвучало для ушей ревнителей нестандартных сюжетов и ниспровергателей стереотипной клюквы, но именно салом. И соленым огурчиком. Закручивала банку его «благоверная Лусия». Умелица. После принятого алкоголя голова решительно встал с кухонной табуретки и отправился на улицу.

Он быстрым шагом, почти не качаясь, добрел до дворца культуры, где еще вчера держал пламенную речь вернувшегося на малую родину после несправедливого изгнания «свидомого патриота» перед провинившейся симпатией к сепаратистам толпой. Пожилой сторожихе голова приказал покинуть свой пост и идти домой, к детишкам и внукам, от греха подальше. Сам же поднялся по пожарной лестнице на крышу и открепил украинские штандарты, свисающие вдоль колонн.