Колорады

И тут Партизану донесли интересную информацию. Оказывается, бывший городской голова, вернувшийся на штыках «бандерштадта», из города не уехал. Мало того, поговаривали, что это именно он сорвал жовто-блакитный флаг на крыше администрации и закрепил вместо него знамя с двуглавым орлом. При этом покосил нациков из «Максима». А как лента закончилась, спустился в холл и упал замертво. Но не от смертельного ранения, а от горилки. Потому и жив остался, когда «укропы» зачищали администрацию. На него не подумали. Голова все-таки. Это бабка-вахтерша потом поведала, что кроме головы в то утро в здании никого не было. Нет дыма без огня. Жители давно б его растерзали. А так сидел, хоть и безвылазно, у себя дома. Пил беспробудно. Правда, жену выставил. Она переехала в «Парадиз».

Партизан решил проверить, правда ли, что люди судачат. Любопытство терзало. Хотелось все выяснить из первых уст. Заявился смотрящий к голове домой. Братву у дома оставил. Как водится, на шухере. Мало ли чем разговор закончится.

— Признавайся, черт, это ты тогда флаг ДНР над ратушей поднял? — так началась беседа.

— Ну, я… — честно ответил пьяный вдрызг голова.

— Зачем? По политическим мотивам или за жену мстил? — прозвучал следующий вопрос.

— За жену мстил по политическим! — буркнул голова.

— Кому мстил, жене или новой власти? — переформулировал вопрос Партизан.

— Для меня они не власть боле… Не знаю кому, — задумчиво изрек голова.

— Помог ты мне из неволи бежать. Убил даже пару фашистов, а других напугал до смерти, позволил мне убежать от них под прикрытием пулемета, — констатировал авторитет роль градоначальника в своем освобождении.

— Я в курсе. Но спасать никого не планировал, — признался голова. — Был бухой в дупель.

— Как сейчас?

— Больше.

— А жену с концами выгнал?

— Мосты сожжены! Она мне с господином-товарищем Урбаном изменила. Проститутка.

— Сперва с американцем.

— С американцем?

— И с ним тоже, — подтвердил Партизан.

— Вот же… — то ли со стыда, то ли с горя закрыл ладонью лицо градоначальник.

— Не простишь ее?

— Теперь точно нет. После американца так точно. Все! Как отрезало. Отвратило. Все. Спасибо, что сказал. Но я б его в бараний рог. На нашей земле гадят под видом друзей. Ложь. Какая ложь, — бил себя в грудь голова.

— Вижу, прозрел. Но ненависть — сильное чувство. У меня к янки тоже свои счеты имеются. Он зря думает, что я его навечно отпустил. Достану из-под земли… Так воспитан. Но ты, я вижу, жену все ж любишь, раз так тебя ее измена впечатлила.

— Нет, презираю! Не люблю. Ненавижу.

— Остынешь, как станешь равнодушным. Время должно пройти. И замену мы тебе сыщем. Клин клином вышибают.

— Да, женюсь на другой. Денег Лусийка шиш от меня получит. Хотела и деньги мои стырить. Так я нашел свои кровные и перепрятал. Она, видать, думала, что я ее тайничок не обнаружу. Нашел. Я все осознаю, все вижу, все чую, именно когда нетрезв. Все помню.

— Это хорошо, значит, ты осознанно принял сторону Новороссии? — хитро прищурился Партизан.

— Сторону чего? Да! Новороссии осознанно, абсолютно, а ей дал на гостиницу. Пусть там и живет, где грешила, проститутка. — Тут он осек себя на мысли, что зря бандиту сказал про деньги, и добавил: — И вы шиш получите от меня.

На сем голова показал известный жест, скрутив фигу. Партизан покачал головой, вздохнул и сел за стол, налив и себе из початой бутылки. Голова захлопал веками в предвкушении продолжения «банкета» и потребовал:

— Наливай!

Партизан наполнил и вторую стопку. Чокнулись. Выпили. Разлил еще по одной. После без закуски — по третьей. Потом закусили черным хлебом и кусочком сельди.

— Мужик ты, голова. Безбашенный. На меня похож. А теперь еще и в героях. Трудно представить, но «знамя победы над рейхстагом», выходит, ты водрузил.

— Я! — кивнул голова, поправив усы, как Чапай.

— Значит, быть тебе мэром новым. И точка! — заключил Партизан. — Народ тебя знает как идейного по всем статьям «бандерлога». Но старые грешки твои списаны героическим поступком. Кровью смыл, можно сказать, позор.

Голова, как ребенок, завизжал, вмиг протрезвев:

— Да я из дому боюсь высунуться, затопчут меня!

— Так не выходи в вышиванке! — посоветовал Партизан.

— Так я ее разорвал, все одно боюсь.

— Молодец, что вышиванку ликвидировал и что боишься. Без артподготовки никак нельзя. Сперва людей подготовим, разнесем весть о подвиге твоем. Удостоверение задним числом тебе выпишем какое-нибудь, например, что ты тайный член запрещенной компартии Украины, верный ленинец. И усы придется сбрить.

Голова воспринял просьбу как приказ к немедленному исполнению, достал из шкафа электробритву и сбрил свою вьющуюся «гордость» прямо на пол на глазах Партизана. Авторитета удивило беспрекословное подчинение бывшего градоначальника.

— Да уж, ты верно тот, кто мне и нужен на посту мэра. Теперь-то, после такой жертвы, народ тебя точно выдвинет и поддержит. Деньги на предвыборную кампанию я дам. Лично.

— Спасибо за доверие. Если выберут, я точно женюсь, — открыл будущий мэр свою самую сокровенную тайну, — на ровеснице.

— Есть на примете? — спросил Партизан.