Колотий

Спустя час автомобиль затормозил возле небольшого дома с террасой. Отец вышел из машины и направился в сторону строения. «Нет, пожалуйста, только не этот дом! Какой угодно, только не этот!» – Ева быстро сложила все свои вещи в рюкзак и вышла из автомобиля. Девушка прислонилась спиной к машина и уставилась на удалявшегося отца. Она по-прежнему не теряла надежды, что старуха сменила адрес. Но потом девушка заметила, как мужчина остановился возле пожилой женщины, раскачивающейся на кресле. Он опустился ниже и обнял старуху. Затем развернулся к Еве и жестом показал подойти ближе.

Ева схватила рюкзак и направилась в сторону бабушки. Она взошла на террасу и улыбнулась настолько искренне, насколько позволяло ей её настроение. Старуха с любопытством осматривала девушку. Она протянула руку и погладила внучку по тыльной стороне ладони. Затем, подняв карие глаза на Еву, растянула в улыбке свой беззубый рот.

–Привет, бабушка. Рада видеть тебя, – Ева взглянула на нахмурившегося отца, – очень.

–Ева, неужели ты стала уже такой взрослой! Твой отец уже и забыл о моём существовании, поэтому неудивительно, что я так давно тебя не видела. Сколько прошло?

–Шестнадцать лет, бабушка, – проговорила девушка с раздражением.

– Что ж, думаю, мы с тобой наверстаем упущенное. Карл, помоги же дочери занести сумки. Твоя комната, милая, самая дальняя. Там меньше всего комаров, кстати, у тебя нет аллергии на их укусы?

Вопрос ввёл девушку в замешательство. Именно так нужно начинать общение с внучкой, пропустив все самые значимые события в её жизни. В тот момент, восемь месяцев назад, когда бабушка так была нужна Еве, тогда, когда умерла мама, её рядом не было. Прошло только семь минут, а Ева уже считала старушку чокнутой.

– Нет, бабушка, у меня нет аллергии. Здесь много комаров? Что ж, папа вроде брал с собой специальные таблетки, так что....

– Нет! – резко ответила мисс Колотий, чуть не выскочив из кресла, – Никаких таблеток и всего такого подобного! Никто в этом доме не будет травить комаров, ясно?

Теперь в замешательстве оказался Карл. Он, конечно, всегда подозревал, что у старухи могут быть проблемы со здоровьем, но не думал, что они такие серьёзные. Наверное, он очень плохой зять, если ни разу за шестнадцать лет не потрудился навестить бабушку своей дочери. Известие о пропаже отца жены его поразило. И, если быть честными, мужчина думал, что тесть вовсе не пропал, а просто ушёл от ненормальной жены.

– Что ж, мисс Колотий, раз Вы против современных способов избавления от вредителей, то я не буду настаивать. Если вы не будете отрицать, от чая я тоже откажусь. Ева, веди себя прилично, а не как маленькая капризная девочка.

Девушка опустила глаза в пол. Она всегда вела себя прилично, жаль, что отец никогда не замечает этого.

– Увидимся через…– он посмотрел на число в телефоне, – пятьдесят три дня.

Карл развернулся и направился к машине, оставив дочь с сумками возле старухи. Дойдя до автомобиля, мужчина развернулся и сказал:

– Ева, прошу, не названивай мне. Когда будет нужно, я сам позвоню.

Не дожидаясь ответа от дочери, Карл захлопнул дверцу транспорта и тронулся. Ева проводила его взглядом до ближайшего поворота и, взяв сумку покрепче, направилась в дом. А старуха так и продолжила сидеть в своём кресле, покачиваясь и издавая неприятные, скрипучие звуки.

3

Как скучно тянулись дни. Мало того, что на этой улице, да и на соседних тоже, совсем не было подростков, так и бабушка за всё время обмолвилась с Евой лишь только парой слов. Одиночество было дома, одиночество осталось здесь. Вообще, одиночество странная вещь. Как человек может одновременно хотеть и внимания, и тишины? Наверное, внимание может быть в тишине. Но не каждый может быть рядом молча. Порой достаточно просто взгляда, чтобы человек осознал: он кому-то нужен. Отец так ни разу и не позвонил, а комары просто сводили Еву с ума. Девушка пару раз видела, как старуха вставала со своего кресла, но только на несколько минут, затем снова возвращалась обратно. Как-то раз Ева заметила, что мисс Колотий дремлет, и посчитала это отличным шансом рассмотреть, что же такое есть в кресле, которое словно приросло к бабушке. И она увидела. Кресло стояло не просто на полу, а на дверце в погреб. Дверца, насколько понимала Ева, была старого образца, открывалась вверх, и её приходилось держать, чтобы она не захлопнулась.

Ева невольно представила, как старуха проваливается вниз, в самую темноту погреба. Она вопит и просит помощи, пытается встать, но не может – кресло её не отпускает. Кожа старухи вросла в материал кресла, и каждое новое усилие заставляет эту самую кожу отслаиваться от тела. А потом дверца захлопывается, и всё погружается в темноту.

4