Коловрат: Знамение. Вторжение. Судьба

– Кого везешь, Евпатий Львович? – поинтересовался Лютобор, увидев два бездыханных тела в телеге с укрытыми головами.

– Обожди, скоро узнаешь, – ушел от ответа Коловрат, – а пока лучше отправь одного из людей за лекарем Варсонофием. Да чтоб мигом. Пусть привезут ко мне на двор.

– Так где-ж они его найдут, – озадачился Лютобор, – столько домов погорело.

– Говорят, вчера купца Ревякина поранило. Вот там пусть и поищут. Терем Ревякиных не сгорел покудова. А лекарь он из лучших. Точно, там сейчас. Если купец сопротивляться станет, силой взять лекаря и привести. Скажи – я приказал.

Лютобор перечить не стал, отрядил сразу двоих ратников по сему поручению. Те ускакали кружным путем, а когда сани въезжали на двор боярского терема сквозь распахнутые ворота, уже вернулись обратно. Позади одного из ратников сидел невысокий мужичонка в тулупе с испуганным лицом и мешочком в руках. По всему было видно, что посланцы Лютобора действительно не церемонились с ним.

– Все тихо? – вопросил Коловрат у Ратиши, слезая с коня. Позади того в полумраке виднелись пятеро с самострелами на изготовку.

– Стоим пока, – кивнул Ратиша, отступая на шаг.

Воевода отпустил возницу, сунув ему несколько монет. А когда тот нехотя удалился, оглядываясь на сани и пересчитывая прибыток, подозвал лекаря. Испуганный Варсонофий неуклюже слез с коня, осторожно приблизившись к телеге. Но, едва Коловрат протянул руку, чтобы откинуть накидку с лица раненого, как вдали раздался грохот. Все, кто был во дворе боярского терема, как по команде повернули головы.

Это рухнули Спасские ворота, разваленные тараном. В город хлынула татарская конница. Их силуэты, острые шлемы и чешуйчатые длинные доспехи были хорошо видны на фоне пожара, бушевавшего за стеной. У ворот конницу врага встретили остатки сил Наума, но татары начали быстро теснить их к центру города, растекаясь по окрестным улицам.

«Вот и пришел час решать судьбу Рязани, – отчего-то успокоился Коловрат. – И, прости меня, княже, решу я ее по-своему. Потом казнишь, коли выживем».

Уже не раздумывая Коловрат откинул полог плаща.

– О, господи! – отшатнулся Варсонофий. – Князь мертв?

– Был бы мертв, тебя бы не звали, – обозлился воевода. – В беспамятстве. Стрелу видишь? Надо немедля вынуть и рану промыть.

Варсонофий задумчиво покачал головой, бросив взгляд на Спасские ворота.

– Так чего уж теперь, воевода, все одно помирать…

Коловрат с разворота влепил такую звонкую затрещину лекарю, что тот отскочил в сторону, едва не покатившись кубарем. Но под гневными очами воеводы удержался на ногах и вернулся к саням, прижимая рукой покрасневшее ухо.

– Помирать вздумал раньше времени? Так я тебе сам сейчас уши отрежу, если торопишься. – рявкнул Коловрат. – А ну быстро в дом, пользовать князя! Захар определит место.

Один из ратников сел на место возницы, и сани под присмотром Ратиши подъехали к дому. Варсонофий боязливо шагал рядом, оглядываясь на воеводу и потирая ушибленное ухо. Раненого князя осторожно подняли и на накидке внесли в сени, где их уже поджидал хлопотавший приказчик.

Обернувшись к Лютобору, который тоже все видел, Коловрат приказал:

– Ты, Лютобор, теперь со мной останешься. До конца.

Тысяцкий кивнул, чуть помедлив.

– Что делать-то, Евпатий Львович?

– Время нужно выиграть, чтобы князя спасти, пока лекарь его пользует. Стой на страже и держи ворота со своими людьми сколько сможешь, коли татары появятся. В помощь тебе людей оставшихся дам. Ратиша приведет.

– Дозволь спросить, Евпатий Львович, – осторожно проговорил тысяцкий, чуть наклонившись вперед, чтобы его никто более не слышал, окромя воеводы, – а как же ты князя спасешь, коли татары прорвались и скоро здесь будут? Спрячешь куда?

– Спрячу, – кивнул Коловрат, – так спрячу, что никто не найдет.

И, поймав недоумение во взгляде тысяцкого, предупредил:

– Ты только лишних вопросов не задавай. Чуть промедлим, все здесь и поляжем. Держи ворота покудова.

Лютобор распрямился и выдохнул:

– Добро.

Вскоре он со своими ратниками перегородил улицу со стороны Спасских ворот. Несмотря на адскую круговерть огня, охватившего уже половину Рязани, – повсюду горели дома и даже церкви, – вокруг терема Коловрата было еще спокойно, словно Бог хранил этом место. Терем ближайшего соседа, купца Доброжира, был превращен в руины и давно сгорел, а его выжившие обитатели перебрались на другой край Среднего города, к сродственникам. Дом купца Палки еще стоял, но и там все окна были закрыты ставнями, а по двору слонялись только бездомные собаки. Что стало с обитателями, воевода не успел узнать.