Кольт

– Глеб, не пугай ты так крошку, а то еще в обморок хлопнется. – усмехнулся блондин.

– Так а че она ломается стоит? Слушай, может, ее проще будет пристрелить, а? Ни забот, ни хлопот. Пацаны в лес вывезут и закопают так, что ни одна собака не найдет.

– Согласен, этот вариант проще, но если так поступить, то я ничего с этого не получу.

– Вот тут не соглашусь, – парировал Глеб, оборачиваясь к Саше. – Без нее не будет геморроя. Сань, я те отвечаю, с этой телкой ты еще намучаешься. Лучше грохнуть ее, к херам собачьим, и дело с концом.

Александр сделал вид, будто задумался, а затем перевел взгляд на меня и спокойно произнес:

– Ну что, Катерина, выбирай, либо сидишь на жопе смирно и продолжаешь работать барменом в VIP-зоне, либо тебя Глеб прихлопнет, как надоедливое насекомое.

– Я… я… – в горле пересохло от страха. – Я буду сидеть тихо. Обещаю. Только не убивайте и не делайте шлюхой.

– Хорошо. – Смилостивился он. – Со своей стороны, так и быть, пойду тебе на уступки, через неделю, если будешь хорошей девочкой, позволю увидеть свою мать, но с тобой будет один из моих парней – он проследит, чтобы ты не натворила глупостей, а после визита к родительнице вернулась обратно в клуб.

– Я согласна, – прошептала, опустив голову.

Господи, ну за что мне эти ужасные испытания?

– Вот и умничка. А теперь отдай Глебу телефон, затем возвращайся к себе и немного отдохни. Я уверен, что ты сегодня испытала массу впечатлений, пусть и не самых приятных.

Кивнула, выуживая из кармана мобилу и отдавая охраннику, а затем, на негнущихся ногах, ушла к себе, попутно раздумывая о том, как Глеб узнал о том, что я звонила в полицию?

Ответ напрашивался сам собой: в комнате находится камера наблюдения. Другого варианта я не видела. Что ж, впредь нужно быть более осторожней, и думать, прежде чем что-либо сказать.

Глава 14

Я сидела в своей комнате, прекрасно понимая, что за мной наблюдают через скрытую камеру – еще бы точно знать, где она расположена, а то я ведь даже и переодеться не сумею спокойно.

Мысли роились в голове, перескакивая с одной на другую – шанс увидеться с мамой, знание того, что на самом деле происходит в этом клубе – не просто проституция, а реальная продажа девочек в другую страну. Это незаконно, значит, криминал чистой воды. Все сделки проходят через Александра, а Амир его правая рука, если Саша уедет, как и обещал, то что ждет девочек? Я нутром чувствовала, что ничего хорошего.

Тяжело вздохнула, закрыв лицо руками. Мыли переключились на Ольгу. Алекс сказал, что она слишком много болтала лишнего, напугала новенькую…Новенькую… И вот тут до меня дошло, что этой самой новенькой являюсь я сама! Получается, именно из-за меня Ольгу отдали какому-то Дамиру!

Застонала в голос. Боже, я попала в самый натуральный Ад!

Как быть? Я пообещала Саше вести себя хорошо, не лезть не в свои дела и тогда, возможно, он позволит все же увидеться с мамой.

Что ж, ради этого, пусть и призрачного шанса, постараюсь вести себя как можно более незаметно.

Дни пролетают, точно кометы в космосе, время уплывает сквозь пальцы, а я до сих пор не могу решиться на предложение Александра. Мерзко… А он каждый раз, будто невзначай, кидает намеки и сальные шуточки на эту тему.

Противно до тошноты, что придется ложиться под это бездушное животное, лишь бы выторговать один-единственный визит к маме. Один, мать его, визит! Да что я смогу сделать-то? Ответ очевиден: ни-че-го!

Хожу, точно во сне, не замечая никого и ничего вокруг. Мне кажется, что весь мой мир рушится на глазах, как карточный домик, рассыпается, как замок на песке под морской волной. Каждый мой вдох – предсмертная агония, каждый выдох – смерть. Не могу на чем-то сосредоточиться – все делаю на автомате. Бутылки, шейк, коктейли, бокалы, стопки, стаканы… Прорва клиентов, которым улыбаюсь через силу, и не реагирую на сальные шуточки, которые те постоянно отпускают в мою сторону. Я закрылась в своем внутреннем мире, спряталась в хрупкую скорлупу из боли и жалости к себе и моей единственной родной душе – маме.

Каждый день приносит лишь боль. Каждый миг отдаляет меня от мамы… Время утекает. Я это прекрасно осознаю, но не могу переступить через себя – не этому меня учила мама. С мужчиной в кровать можно лечь только в том случае, если любишь, а в моем случает речи о любви не идет. Только похоть со стороны мужчины, который казался мне добрым и заботливым другом.

Ошиблась. Глупая, наивная девочка, совершенно не знающая жизни.

Хочется выть белугой, но я молчу – вся боль внутри.

– Катерина, – обратился ко мне один из охранников после ночной смены, когда я возвращалась к себе в комнату.

Остановилась. Желания с кем-либо разговаривать не было.

– Катя, – снова он.

– Что? – устало выдохнула я, взглянув на Глеба.

– Александр просил передать, что у него возникли безотлагательные дела в Нью-Йорке, сегодня утром он улетел и, скорее всего. все дела будет вести уже оттуда. Клуб переходит под полный контроль к Амиру.

Внутри что-то екнуло, а по спине прошелся холодок – кольнуло неприятное предчувствия.