Кольца духов

- Не стоит благодарности - Фьяметта быстро положила на поднос все, что требовалось для показа, а рядом поставила две рюмки венецианского стекла - две прозрачные рюмки, уцелевшие из набора, которые разбили возчики, когда они переехали сюда, в Монтефолью, почти пять лет назад. Отец забыл упомянуть про соль и перец, и она быстро сняла баночки с высокой полки, водрузила на поднос и отнесла все это в мастерскую, держа спину прямо.

Улыбаясь про себя, мастер Бенефорте насыпал немножко соли внутрь корабля. На мгновение он словно обратил взгляд внутрь себя, прошептал что-то и перекрестился. Фьяметта потрогала мессера Кистелли за локоть, заметив, что он уже открыл рот, чтобы заговорить: она знала, что сейчас все решается. Гудение солонки, ответившее на шепот мастера Бенефорте, было низким, бархатным, но очень, очень слабым, хотя музыкальным и красивым. Еще год назад она бы его не ощутила. Как вот теперь мессер Кистелли.

- Перец, батюшка? - Фьяметта протянула ему банку.

- Сегодня нам перец не понадобится. - Он покачал головой, а потом положил полную ложку крысиного порошка в рюмку и обвязал ниткой ее ножку. После чего налил вина в обе рюмки. Порошок растворялся медленно, на поверхность поднимались мелкие пузырьки.

- Где этот пентюх? -. - пробормотал мастер Бенефорте, когда миновало несколько минут пустого ожидания. К счастью для Тесео, он не успел раздражиться еще больше: хлопнула наружная дверь, и подмастерье ввалился в мастерскую - шапочка съехала на ухо, один чулок обвисал, шнурки развязались. В подрагивающих руках он сжимал что-то, завернутое в тряпку.

- Мастер, на мусорной куче я только одну изловил, - виновато сообщил Тесео. - Вторая тяпнула меня и убежала.

- Ха! Может, придется взамен попробовать на тебе! - Мастер Бенефорте нахмурился. Тесео побледнел.

Мастер Бенефорте взял у него тряпку, в которой, как оказалось, была заключена крыса - большая, злобного вида, с желтыми обломанными зубами и облезлой шерстью. Тесео пососал прокушенный большой палец. Крыса лязгала зубами, шипела, извивалась и пищала. Крепко держа ее за шкирку, мастер Бенефорте взял тонкую стеклянную трубочку, опустил ее в рюмку с ниткой, набрал немножко ставшего мутно-розовым вина, влил его в крысиное горло и почти сразу опустил зверька на пол. Крыса снова лязгнула зубами, побежала, вдруг закружилась и начала кусать себя за бока. Потом свалилась в судорогах и издохла.

- Теперь смотрите, добрые господа, - сказал мастер Бенефорте.

Его гости наклонились поближе, а он взял щепотку соли и бросил ее в рюмку с нетронутым вином. Ничего не произошло. Тогда он взял щепотку побольше и бросил в отравленное вино. Соль будто вспыхнула, ее гранулы оранжево засверкали, с поверхности жидкости поднялось голубоватое пламя, словно зажгли коньяк, и продолжало гореть с минуту. Мастер Бенефорте неторопливо помешал жидкость трубочкой. Теперь она стала такой же прозрачной и рубиновой, как вино в нетронутой рюмке. Он взял обвязанную рюмку.

- Ну... - Его взгляд упал на Тесео, который пискнул, совсем как крыса, и испуганно попятился. - Ха! Недостойный пентюх, - бросил мастер Бенефорте презрительно. Он посмотрел на Фьяметту, и его губы изогнулись в странно-вдохновенной улыбке. - Фьяметта, выпей!

Мессер Кистелли охнул, а капитан протестующе сжал кулаки, но Фьяметта выпрямилась, одарила их гордой уверенной улыбкой и взяла рюмку из рук отца. Она поднесла ее к губам и осушила залпом. Капитан Оке снова подскочил, когда ее лицо исказилось, и в глазах мастера Бенефорте мелькнула легкая тревога, но она подняла руку, успокаивая их.

- Солено-кислое вино. - Она провела языком по зубам и слегка срыгнула. - На завтрак!

Мастер Бенефорте с торжеством улыбнулся дворецкому герцога:

- Действует ли она? Как будто бы да. Что и засвидетельствуете своему господину.

Мессер Кистелли захлопал в ладоши:

- Чудесно! - Однако его глаза то и дело обращались на Фьяметту.

А она с сожалением подавляла злокозненное желание схватиться за живот, упасть на пол и завизжать. Случай, хоть и мимолетный, был удобнейшим, однако мастер Бенефорте не понимал шуток, если шутили над ним, а его уважение к мести не распространялось на воздаяния за оскорбления, которые он наносил другим. «Такая напрасная трата усилий обучать дочь...» Фьяметта вздохнула.

Мессер Кистелли прикоснулся к золотому великолепию:

- И долго ли это будет сохраняться?

- Солонка - вечно, ибо такова неприступная природа золота. Заклятие очищения - лет примерно двадцать, если вещь как-нибудь не повредят и если ею не станут пользоваться без нужды. Молитва активации будет выгравирована на дне, ибо я убежден, что она переживет меня.

Мессер Кистелли почтительно шевельнул бровями:

- Так долго!

- Моя работа стоит полной цены, - сказал мастер Бенефорте.

Мессер Кистелли понял намек и отсчитал положенное герцогом жалованье, после чего Фьяметта была отправлена запереть в кованом сундуке и солонку, и кошель.

Когда она вернулась, мессер Кистелли уже ушел, но капитан Оке задержался и беседовал с ее отцом, как бывало часто.