Кольца Джудекки (СИ)

- Адвокаты найдутся? - многозначительно ухмыльнулся прокурор.

Откуда бы им быть! Но Илью волновало другое: Сергей-то тут причем? Иосафат Петрович, однако, еще не закончил. Порывшись в бумагах, он достал длиннющий папир:

- В листе сем записаны нарушения, прегре… простите, оговорился и преступления, я хотел сказать, Сережки Углова. Как то: уклонение от общественных работ, сношения с крюковцами, торговлишка хмельным зельем, рецепт коего оный Сережка отказался поведать лекарю нашему, дабы зелье проверено было, не ядовито ли. А так же: укрывательство Илюшки Донкова, а где неведомо.

- И на это свидетели есть? - опять поддел Илья.

Вперед выступил неряшливо, как, впрочем, многие тут, одетый, низкорослый мужичонка. Из-под рваного кепарая, висели жидкие песочного цвета прядки. Лицо - сложенный в кукиш кулачок. Воротник пиджака поднят, будто на сквозняке. Илья признал харьковчанина только по говору:

- Граждане, ой же ж, граждане! (Помнится было: Божечки, Божечки) Та я ж видел их в шалмане. Шалман у речки знают все. Я ж их там ночью видел. Пили, гуляли, с девками любились. А потом этот этого к себе повел. Я ушами слышал, говорит: "Пойдем ко мне, спрячу". И собаку унесли.

- Кстати, о животном! - влез поперек показаний свидетеля прокурор. - Куда делась скотина? Я вас спрашиваю! Предупреждаю, что дача ложных показаний, карается…

- Уймись, - оборвал прокурора Горимысл. - Ты им и так отряды накалякал. Дальше не зашлешь.

- Если отдадут собаку, наказание может быть некоторым образом смягчено. И так, где животное?

- Убежала, - обстоятельно пояснил Сергей со своего места в партере. Он так и не встал, сидел у стенки на корточках. Только чинарика в зубах не хватало.

- Нет, вы только посмотрите! - взорвался Лаврюшка. - Во всем, буквально во всем, прослеживается злой умысел. Уверен, они продали собаку в Крюковку, или того хуже - в Игнатовку.

Чем Игнатовка хуже островной слободы? И ту и другую на этом берегу ругательски ругали, не делая между ними большого различия.

- Не докажешь, - лениво отплюнулся Сергей.

- О собаке разговор отдельный, - прервал свару Иосафат. - Остается нам, то есть трибуналу, вынести приговор, а совету городскому сей приговор подписать.

Е-к-л-м-н! А я-то думаю, кто тут собрался! Месяц проработав в мэрии, Илья никого из членов горсовета в глаза не видел. А если и набегал какой абориген, от стеклянноглазых не отличить. Пройдет мимо, и не вспомнишь потом, был ли, нет ли - Про отряды Лаврентий наш Палыч, докладал уже, - деловито продолжил Иосафат. - Другое предложение: очистные работы. Пора приспела, а народишка мало. Прошу учесть и такой аспект.

Результатом стремительно голосования явилась отправка обоих преступников на свидание с монстрицей. Илья не сразу разобрался в логике происходящего. Как же так? Прокурор склонял судей к высшей мере, настаивал…

Г-н Алмазов неподвижно сидел на своем трончике, только переплетенные на животе пальцы слегка подрагивали. Этакий меланхолический кукловод. Пальчиком - ать:

Лаврюшка выдает про отряды; другим пальчиком - ать: Иосафат спасает преступников от верной смерти. Легкая дрожь в перстах, и городские думцы стройными рядами идут подписывать приговор. Пожалуй, только к Горимыслу не тянулся поводок. Но это, кто ж знает, на самом деле так, или ниточка та лучше спрятана?

Никакого последнего слова им не предоставили. Да Илья, пожалуй, и не смог бы донести до слушателей всю полноту и яркость своей мысли. Вихри враждебные прошлись по серому веществу; возмущение, которое не прост возмущение - торнадо.

Если бы ему дали открыть рот, простым, банальным матом трибунал бы не отделался.

Сергей до конца церемонии так и просидел на корочках у стенки. А когда заседатели удалились, и осталась только охрана, хлопнул ладонью рядом с собой:

- Устраивайся. Завтра на очистку. Пересидим ночь, а там - в гости к нашей местной красавице. Хреново, однако!

- В отряды лучше?

Сергей поднял на Илью свои пронзительные светлые глаза. Не спрашивай, не суетись; не верь тем, не бойся этих, не проси ни о чем - вечная лагерная формула.

Спокойно посидеть им не дали. В темноте прошелестел голос г-на Алмазова. Двое охранников отворили решетку и, подхватив Илью под руки, выволокли наружу.

Протащив по короткому коридору, его втолкнули в комнату, замотали руки и ноги веревками и ими же привязали к стулу. Длинному Илье было очень неудобно, вдвойне, нежели обладай он ростом Бонапарта. Подбородок уперся в колени.

Что как и что почем, стало понятно, когда стража удалилась, а на порог ступил Сам, молча постоял, сделал аккуратный шажок вовнутрь, дверь ручкой прикрыл; посмотрел тускло, длинно:

- Как вам наше судопроизводство, Илья Николаевич? Можете не отвечать. Вам слов не хватит. Не трудитесь, в общем. Завтра пойдете на свиданье с монстром.

Очаровательная дама обитает под нашей стеной. Не видели еще? Гарантирую незабываемые впечатления. И прошу, помнить: вы - в настоящем Аду. Да-да. В Аду!