Кольца Джудекки (СИ)

Кричал Руслан. Но такого не могло быть. У парня пропорото легкое, в лучшем случае он может просипеть, пуская кровавые пузыри. Однако он именно кричал. Илья чуть не выпустил веревку из рук. Удержался, глянул через плечо. Руслан сидел на том же месте и совсем не умирал. Ну, разве, был бледнее, чем обычно, да на боку подсыхало темное пятно.

Гонзаго, почуяв заминку, осмелел и кинулся на Илью. А тот, совсем замороченный, не успел выбрать веревку. На голову, на плечи, на бока обрушился град ударов.

- Сука. Гад. Получай, дьявол. Убью!

Илья упал. Низкорослый крепыш Гонзаго легко его повалил и теперь месил ногами. В очередной раз затрещали ребра. Илья пытался прикрыться и даже отбрыкивался, но чаше пропускал удары. Так бы и остался на полянке, вздрагивающей кровавой кучей, однако, удары внезапно прекратились. Крики тоже. Полежав еще чуток, Илья отважился поднять голову. В шее сзади противно хрустнуло, а уж боль - не приведи Бог!

Генка сидел в покорной позе у ног воспрянувшего Руслана. Тот, прикрыв глаза, стоял над ворогом с поднятыми руками и плавно помавал ими у того над затылком.

Илью прорвало матом на грани потери дыхания, на придыхании, на хрипе. Он выплевывал все знакомые ругательства на головы своих спутников: на Гонзаго, подлеца и предателя; на мертвого уже Толика-сектанта, что лежал тихой кучкой рядом; на Руслана, который…

- Подожди немного, я и тебе помогу, - не открывая глаз, произнес парень усталым голосом. А Илья рухнул в траву и затрясся в рыданиях.

Всему есть предел! Ему наступил предел. Его пониманию, его терпению, наконец.

Ему всему, как организму, неизвестно зачем снабженному мыслительным аппаратом.

Аппарат перегрелся, пошел сбой, схемы расплавлены, плата дымит. А над искореженными серебряными дорожками проводящих, шепот мальчика-чародея с синими глазами.

Когда вернулось сознание, перед глазами покачивались зеленые, заплетенные вьюнком побеги. Они мерно кивали толстыми нераскрывшимися бутонами. В такт кивкам бухало в голове. Илья еще полежал и только потом отважился посмотреть по сторонам. Резко подурнело. Пришлось закрыть глаза, переждать.

- Руслан, - голос Гонзаго. - Илюха очнулся.

Последовало перемещение: земля с небом поменялись местами. Как следствие - голова закружилась до потемнения видимости. Когда зрение вернулось, над ним склонялся Руслан:

- Полежи немого. Я помогу. Ты сам сможешь идти.

Все поле зрения заняли руки, и пошло: пассы разгоняли не только боль, непонимание и несогласие - тоже. Они успокаивали разбушевавшееся сознание, готовое разорвать Илью изнутри на тысячу мелких осколков.

Человек взрывается и разлетается не грязными ошметками, а тучей маленьких человечков, в каждом из которых только единственная его черточка: вон тот любит рыбу, тот - синий цвет, тот - первый концерт для альта Шнитке, тот - ленив, тот злопамятен…

Каким чудом Руслану удалось собрать их вместе и впихнуть в утлое, но еще жизнеспособное тело бывшего человека Ильи Донковича?

Стоять и двигаться было странно. Не тяжело иди неудобно, просто странно. Будто только научился, Всю жизнь плавал или летал, а тут приспела необходимость двигаться, перебирая ногами. Так и топал между Русланом, и сопящим за спиной, стражником Игнатьевской слободы Гонзаго, в просторечии - Генкой.

Лежа у костра, укрытый рванинкой, напоенный теплым чаем, в полусне, Илья мусолил и мусолил скверное сомнение: почему Руслан не проявил свои способности, чтобы вылечить больную ногу Сергею? Ведь одним движением мог поставить друга на ноги.

И не было бы тогда страшной вспышки, и Толик-сектант убитый Ильей, не лежал бы сейчас на душе холодной рыбой. Но вставать и спрашивать не стал, вспомнил усталое до серых кругов под глазами лицо парня и оставил.

На лестницу Кирюха попер первым. Давай - начальник! Там на верху уже ждут с докладом.

Выпендривался капитан качественно, - орел-командир, - на остережения Руслика вообще внимания не обращал. А тот как раз не торопился, остальные, глядя на парня, тоже медлили. Кирюха добравшись до середины, заткнулся; поболтался, пока не надоело раскачиваться на кособокой конструкции, и начал спускаться.

Девять человек - половина от вышедших с Китайской горки - мирно дожидались внизу.

Каждый получил по приземлении свою порцию мата. Приговоренные, пропустили тираду мимо ушей, как, впрочем, и стражники. Наслушались уже. После разборки, когда стало известно, что напасть на Руслана, дурковатого Толика подговорил Кирюха, авторитет капитана окончательно накрылся медным тазом. Осталась гадливая покорность. Но тот отнюдь не успокоился: слонялся, цеплялся ко всем, и порой получал в морду просто за надоедливость. Ну, чем ему не угодил Руслан? Ведь только благодаря ему дошли.

Один Илья относился к Кирюхе с некоторым сочувствием, не оправдывая, разумеется, но понимая глубинные движения темной Кирюхиной души.

- Сегодня подниматься нельзя, - заявил между тем Руслан. На что даже в стане друзей раздались протестующие крики.