Кольца вероятности

Видение исчезло, растаяв в глубине моего разума.

Оля.

Я поднял голову. Встал, наклонился и, подобрав два валявшихся у самых моих ног патрона, перезарядил пистолет.

Две пули. Две пули против целого центнера свинца, который готовы обрушить на меня засевшие в доме прихвостни Долышева.

Две пули. Мне хватит и одной, чтобы наградить немца тем, что он заслуживает, посылая вместо себя на смерть эту девчонку. Ведь он не мог не понимать, что я способен положить половину здешних охранников, если дойдет до дела. Почему же он укрылся за их спинами? Почему не вышел навстречу?

Сейчас я все выясню. Раздам всем сестрам по серьгам.

Я должен пройти свой путь до конца.

Обуреваемый холодной ненавистью и чувствуя, как наполняются неподъемной тяжестью кольца на моей руке, я шагнул вперед и вышел в ярко освещенный коридор, сразу же заметив стоящую метрах в пяти от меня человеческую фигуру. Я знал, кто это. Я сразу же узнал его. Альберт. Тот, за кем я пришел.

Он стоял спиной ко мне и, кажется, не видел меня. Или, возможно, делал вид, что не знает о моем присутствии.

Можно было просто поднять руку и выстрелить, но я не мог. Даже такие уроды, как этот, не должны умирать от удара в спину. А еще я хотел видеть его лицо, прежде чем он поймет, что смерть пришла за ним.

— Повернись, — окликнул я его. — Повернись…

Глава 16

— Я тебья ждал.

— Знаю. Тебя предупредил тот пацан, которого мне следовало пристрелить на месте.

Альберт медленно покачал головой и ухмыльнулся:

— А вот и ньет. Менья предупредийль Роман. Он зналь, что ты прийти сюда. И велель мне ждать.

— Да хоть папа Карло. Ты ждал меня. Я пришел. Чего же ты теперь ждешь. Давай, попробуй поднять свой автомат, и я со спокойной совестью разнесу тебе мозги.

Проклятущий немец только улыбнулся:

— Нье совсем я поняль. Кто есть папа Карльо? Мнье это имя не знакомьйо.

— Не важно. Давай! Чего же ты ждешь? Стреляй. И я клянусь богом, что убью тебя.

— Нье будь такой самоуверенний. У менья — это. — Альберт похлопал по висящему на плече автомату. — А у тебья всего лишь пистльет с двумья патронами.

Видимо, я все же позволил удивлению просочиться наружу, потому что он соблаговолил пояснить:

— Я видель, как ты заряжайл его. Смотрейл в щелочку.

Я нахмурился. Видел и не выстрелил? Почему? Он же мог подловить меня безоружного и практически беззащитного. Почему он не стал стрелять?

Очевидно, я чего-то не понимаю.

— Поймьи, Антон, я нье имею ничего противь тьебя. Я просто выполняль приказ Романа. Я нье мог сделать иначе, особьенно в свьете того, что он сделаль с госпожой Саччи после того, как она выпускаль тьебя на волю. Но это нье значить, что я одобряль его действия.

— Саччи? Олия Саччи? — Я поджал губы и незаметно пододвинулся к стене, чтобы на нее опереться — стоять становилось почти невмоготу. Ноги подгибались.

Почему он не стреляет? Почему пытается что-то мне объяснить? Тянет время? Возможно. Но я тоже ничего не имел против этого… Отдохнуть немного. Собраться с силами.

— Нью да. Он же убиль ее. Своими рюками. Обвиниль в измене и убиль. Мисс Олия мертва. И Фьодор мертв. И Ши Чен мертв. Перишел мертв. Почти все наши мертвы. И Старое Братьство. Там тожье самое. Астон мертв. Гротт мертва. Шимусенко почтьи мертв. Нас, носьящих, остьялось только пятеро. Из семнадцатьи. А где остальные? А остальные тю-тю! Вот.

— Ну и зачем ты мне это сказал?

— Затьем, чтобы ты зналь, что нье все готовы идтьи за Романом на смерть. Я нье хочу умирать. Я хочу жить.

— Если бы хотел жить, не связывался бы со мной, — негромко буркнул я себе под нос.

Если Альберт и расслышал, то не подал и виду.

— Трюдный язык, — вздохнул он. — Тяжьельо говорить. Ты нье знаешь немецкий или английский?

Я молча помотал головой. Он что, возомнил меня гением? Я не уверен, что русский-то знаю, а уж английский или немецкий…

— Испанский? — с надеждой в голосе спросил Альберт.

— Только русский, — бросил я, перекладывая неподъемно тяжелый пистолет из руки в руку. Черт… Сейчас бы лечь и больше никогда-никогда не вставать.

— Пльохо. Тогда буду говорить корочье… Я хочу, чтобы ты всталь с нами вместье. Чтобы помог нам…

— Что? — Я издевательски усмехнулся, услышав именно то, что и ожидал. — Ты хочешь, чтобы я встал на сторону Обновленного Братства? После того, что сделал со мной Долышев? После того, как ваши люди стреляли в меня не один, не два и даже не десять раз? После того, как я своими руками убил Рогожкина? Ага, щас! Разбежались!

— Ньет-ньет. Ты не поньять меня! Не Братьство. Не Роман. Только я, ты и есчо один чьеловек из Старого Братьства, с которьим я связаться вчера. Он соглаеьен, что нашье дело пльохо. Он соглаеьен, что Романа нужно остановьить. И я хочью, чтобы ты помог нам.

Вот этого я никак не ожидал. Это просто… невероятно. Если он не врет, то значит, в сплоченных рядах Братства Долышева уже зреет маленький заговор. Угу. Как я могу это использовать? И могу ли вообще?