Кольцо

Звезды над головой продолжали вспыхивать, то рас­сыпаясь золотым дождем, то освещая все вокруг призрач­ным зеленым заревом.

И в этом зареве, на лужайке, Ник вдруг увидел их. Нэн­си и Стивена Корма. Они стояли рядом, почти вплотную, и смотрели вверх, на расцветающее яркими вспышками небо.

Голливудский красавчик после Губернаторского бала успел уже переодеться и теперь щеголял в черных брюках и черной рубахе с распахнутым воротом, в которой выглядел как романтический герой из любовного рома­на девятнадцатого века. А Нэнси улыбалась — улыбалась той самой теплой улыбкой, которую Ник уже видел се­годня на ее лице...

Она заметила его первой и быстро что-то сказала Кор­му — мгновенным движением тот убрал руку с ее талии. По­чему-то это особенно взбесило Ника: она не против, чтобы этот тип ее обнимал, только не хочет, чтобы он это видел...

Больше Нэнси не улыбалась — стояла и смотрела, как он идет к ней, даже не пытаясь сделать хоть шаг навстречу.

— Вот, возвращаю вам вашу жену. Передаю, так сказать, с рук на руки, — сказал Корм легко и весело, но Нику за этой веселостью почудилась злая ирония. Или неприязнь.

— Спасибо, — кивнул он.

— Пока! — Актер обаятельно улыбнулся, развернулся и пошел в сторону пруда, откуда по-прежнему доносились визг и хохот.

Нэнси молчала.

Ник сам не знал, что сказать ей — собственно, и гово­рить-то было нечего. Любой упрек выглядел бы нелепым. Что она не вернулась вместе с Вильямсом, а осталась танцевать с Кормом? Что тот держал руку на ее талии? Ну и что? Тут все так себя ведут, и никто не видит в этом ни­чего особенного...

— Я хотел с тобой тоже потанцевать. А ты уже с пло­щадки ушла, — наконец произнес он, чтобы прервать за­тянувшуюся паузу.

— А я думала, ты меня ждешь и захочешь пойти потом... перекусить, — повела Нэнси головой в направлении шатра.

Она что, считает, что он только о еде думать спосо­бен? Придется ее удивить!

— Я не хочу есть! Пойдем лучше потанцуем... если, ко­нечно, ты не слишком устала.

Кажется, она действительно удивилась...

Они танцевали, довольно долго, потом, заглянув не­надолго в шатер, просто прогуливались по лужайке. По­болтали с Вильямсом, Нэнси выразила восхищение вече­ринкой и фейерверком.

У пруда Ник не мог не заметить в очередной раз звез­ду сегодняшнего вечера и любимца публики Стивена Корма — его облепила целая толпа, и он подписывал какие-то проспектики, трепал девиц по щечкам, смеясь, говорил что-то...

Нэнси лишь скользнула по актеру взглядом, чуть улыб­нулась и пошла дальше. Наверное, ее подписанный проспектик уже в сумочке!

К себе они вернулись глубоко за полночь. Веселье на лужайке все еще продолжалось, даже до бунгало порой долетали отдаленные возгласы, но Ник счел, что на се­годня с него достаточно.

Вообще-то он хотел уйти раньше, но именно в тот мо­мент Нэнси спросила:

— У тебя ноги болят? — Очевидно, он слишком сильно на нее оперся при неловком шаге.

— Ничего у меня не болит! — буркнул Ник, исключи­тельно из чувства противоречия, сам понимая, что ведет себя глупо, и от этого злясь еще сильнее. — Я выпить хочу!

Взял в баре двойной скотч, заодно представил Нэнси Скотту, поболтал с ним несколько минут — и лишь потом снисходительно заявил:

— Ну, раз ты уже устала, пойдем, пожалуй...

Ноги действительно сводило так, что на глаза чуть ли не слезы наворачивались, и в голове было только одно: добраться до бунгало и сунуть их в теплую воду. И пожа­луй, принять пару таблеток обезболивающего, которые он позволял себе лишь в исключительных случаях!

Нэнси наверняка заметила это — под конец он не мог не опираться на нее, хотя делал вид, что просто обнима­ет за плечи.

— Посиди. Я тебе ванночку принесу, — сказала она, едва войдя в бунгало.

У Ника не оставалось сил ни возразить ей, ни просто разуться — только сидеть, чувствуя, как правую ступню словно сжимает в тисках. Ну за что эта напасть, черт бы ее побрал?! А врач еще говорит, что все идет нормально и через несколько лет он про нее и думать забудет! Ко­гда — в могиле, что ли?!

Он почувствовал, что Нэнси рядом, и открыл глаза. Ванночка стояла у его ног, а она, нахмурившись, смотре­ла на него.

— Принеси мне таблетки. В чемодане, зеленая коро­бочка, — попросил Ник.

— Сейчас. Сначала ноги.

С этими словами она опустилась на колени и начала расшнуровывать ему ботинки. Он хотел сказать: «Не надо, я сам!» — ну что она из него калеку делает?! — но предста­вил, как нужно будет наклониться вперед и опереться на эти самые злосчастные ступни... и только вздохнул.

— Спасибо.

Снова закрыл глаза, почувствовал, как ногам стало сво­бодно. Правую ступню, сведенную судорогой, Нэнси пе­ред тем, как поставить в ванночку, зажала ненадолго меж­ду теплыми ладонями — и стало легче. Настолько легче, что он готов был в этот миг попросить: «Подержи так еще... пожалуйста», но промолчал.

— Сейчас я принесу тебе таблетки и сделаю ванну. Мне обычно помогает, когда ноги устают, — выпрямившись, сказала она.