Кольцо Анахиты

Насколько позволял свет с площадки, я рассмотрела длинный широкий коридор с тремя дверьми по одну сторону. Портреты висели и здесь. Люська открыла среднюю дверь, и мы вошли в большую светлую комнату с тремя окнами. Мебели в ней было немного – кроме, конечно, огромной кровати под гобеленовым покрывалом, на которой с комфортом могли бы спать даже не трое, а четверо. Две тумбочки с маленькими лампами для чтения, неширокая мягкая скамеечка с атласной обивкой в ногах, еще одна такая же у среднего окна. Комод для белья, туалетный столик, кресло у камина с мраморной доской, большая плазменная панель напротив кровати, несколько пейзажей на стенах – вот и вся обстановка.

Пока я озиралась, Люська сняла со стены телефон-трубку, набрала две цифры, дождалась ответа и быстро отдала распоряжения – я поняла только «коридор» и «лампочка».

- Смотри, такие телефоны висят везде, - сказала она, повесив трубку. – И списки внутренних номеров. Чтобы позвонить в город, надо набрать 0. Не поверишь, у дяди Скайворта были еще настоящие звонки. Как в кино – веревки с кисточкой. Ослиные хвосты. Первое, что сделал Питер, - установил мини-АТС. Сначала, конечно, все были недовольны, но потом привыкли.

- А это куда двери? - спросила я. – Как-то, на мой пошлый взгляд, их тут многовато.

В спальне действительно было слишком много дверей – кроме входной, еще четыре. Они располагались симметрично по обе стороны от кровати и в противоположной стене. Люська открыла одну из них рядом с телевизором. Там оказалась гардеробная – шкафы, большое зеркало, мягкая банкетка в центре. За второй дверью была большая ванная. Гардеробная и ванная были проходными, через них можно было попасть еще в одну комнату – с широкой тахтой под мягким пледом. Рядом с ней стоял журнальный столик и два кресла. Зеленые обои, зеленая обивка мебели, зеленый ковер. На стенах вьющиеся растения в горшках, несколько книжных полок, еще один маленький телевизор.

- Это мой лягушатник, - сказала Люська, поправив сбившийся плед. – Он же будуар. Должна же я где-то обижаться на мужа[20]. Если Питер очень сильно храпит, и мне никак не удается его перекатить на бок, ухожу спать сюда. У него с другой стороны точно такая же гардеробная и ванная, а вот личная комната побольше. Раза в два. Там у него кабинет. Ну все, пойдем.

Мы не стали возвращаться в спальню, вышли в коридор через еще одну дверь. И как только Люська терпит такое количество дверей? Меня они всегда раздражали, особенно открытые. Точно так же, как не закрытые шкафы или не задвинутые ящики.

Я шла за Люськой через площадку к противоположному коридору, когда почувствовала легкое дуновение. Как будто сквозняк в спину, только не холодный, а теплый. А еще – взгляд. Чей-то пристальный взгляд. Он был буквально физически ощутим – как прикосновение. Я обернулась – никого. Разве что в самом конце того коридора, откуда мы вышли, в самой тени?

- Люсь, мне кажется, на меня кто-то смотрит, - прошептала я.

- Где? – остановилась она.

- Там. В том коридоре.

- Не выдумывай, никого там нет.

Она вернулась, прошла по коридору до самого конца, подергала ручку последней двери

- У Питера закрыто, в спальне мы только что были, в будуаре тоже. Светка, я тебе говорю, ты просто сегодня устала.

Разумеется, устала. Мне захотелось упасть куда-нибудь на мягкое-теплое, укрыться с головой и проспать часиков так двести. Никакого ужина-обеда со слугами, вообще никакого замка, никаких Люськи с Питером, никакой Англии. Домой хочу, вот.

Люська открыла первую от площадки дверь с другой стороны, рядом с которой стоял маленький столик (ага, для утреннего чая, вспомнила я). Моя комната была хоть и поменьше, чем спальня хозяев, но тоже большая, на два окна. Ноги утонули в пушистом ворсе ковра цвета кофе с молоком. Обои и шторы были на пару тонов темнее, с едва заметными золотистыми узорами. Если кровать Люськи и Питера была вполне современная, разве что не из «Икеа», то на моей определенно отбывало к Морфею не одно поколение гостей. Причудливо вырезанные спинки и ножки, покрашенные белой краской, а главное – столбики и балдахин навевали мысли о милых куртуазных непристойностях.

- Тут и полог был, но мы его сняли, уж больно много пыли собирал. Как тебе?

- Офигеть! – только и могла сказать я.

Мои чемоданы стояли у большого платяного шкафа. Я спохватилась, что оставила где-то сумку, ноутбук и пакет с водкой, но они оказались здесь, на комоде, над которым висел небольшой телевизор с плоским экраном. Плащ, который остался в малой гостиной, тоже принесли сюда.

Как и в хозяйской спальне, рядом с кроватью с двух сторон стояли тумбочки с лампами, в ногах – банкетка, между окон туалетный столик, а у камина – кресло. Только дверей было всего две.

- Тут ванная, - Люська открыла одну из них. – Гардеробной нет, но, думаю, тебе и шкафа хватит. А тут просто комната.

«Просто комната» была побольше Люськиного будуара, но обставлена примерно так же: тахта, журнальный столик, два кресла, очередной телевизор (Люська не соврала: телевизоров в доме хватало), книжные полки. И выхода в коридор из нее не было.