Кольцо безумия

С Инкой мы подруги с момента поступления. И надо сказать, что это… своеобразная дружба. Мне легко дается учеба. Инка же еле тащится в хвосте. Не из-за лени. Просто кому-то учиться легче, а кому-то сложнее. Инке наука не дается, но грызет она ее с таким остервенением, что рука преподавателя сама собой выводит «хор» в зачетке. Мне же учеба дается легко. Поэтому Инка использует меня на контрольных и курсовых, а я ее – когда пропускаю лекции, и их потом надо у кого-нибудь списать.

Пока я болела, Инке пришлось тяжело. Да, к третьему курсу все уже разбиваются на пары, тройки и пятерки, все компании уже сыграны и постороннему практически невозможно найти себе место.

Но потом я вышла из больницы, начала серьезно наверстывать пропущенное – и подруга вздохнула с облегчением. Есть на кого свалить свободное творчество.

В свободное время мы общаемся очень редко. Особенно летом, когда Инка уматывает на весь сезон к тетке в Крым. Хотя сейчас это сложнее. Мы ж теперь ридна Украйна и поганые кацапы! Блин, ну это ж надо было так поюродствовать! Эх, взять бы всех наших политиков, связать в один большой узел с олигархами, залить свинцом и притопить в глубоком месте. Лучше – у берегов Англии, чтобы там рыба дохла, а не у нас. Самим – объединиться. В смысле – Россия, Украина, Белоруссия. А что – Бог любит троицу! Вернем великую державу. Америкосов хватит кондратий, англичане так охренеют, что как бы с островка в воду не попадали, а китайцы трижды подумают, прежде чем к нам лезть. А в качестве президента, генсека или даже царя – пригласить Лукашенко. Если его наши СМИ ругают без перерыва на сон и еду, значит, человек порядочный. И ворует только с прибыли, а не постоянно, как наши власти.

– Привет, – отозвалась я. – Кто у нас преподом на генетике?

– Ливневский.

Из моей груди вырвался стон ужаса.

Ливневский был многогранным человеком, но все грани его характера можно было описать одним словом: Сволочь. Сдать ему зачет было, как влезть на Памир… отличники – и те сдавали раза с пятнадцатого. Экзамен ходили пересдавать года по два. В деканате уже привыкли. И даже не ругались. На нас. Ливневский обожал говорить о себе: «Я – единственный по-настоящему неподкупный преподаватель в этом продажном институте!» Как это нравилось преподавателям? Да никак! Шипели гадюками. Но и выгнать эту заразу не могли. И даже повлиять на него. Ливневский был женат на родной сестре зам. директора нашего университета. Надо сказать – это была на редкость гармоничная пара. Она – маленькая, кривоногая как такса, с фигуркой совдеповской тумбочки (2,0×2,0 при росте 1,5 м) и лицом, похожим на непропеченный блин. Прическа – бешеный перманент бледно-пергидрольно-желтого цвета. Одежда – чехлы для танка.

Он – чуть не в полтора раза ее выше. Седые волосы стоят дыбом, прикрывая плешь на макушке. Фигура напоминает богомола, а движения – марионетку на ниточке в руках плохого кукольника. Такие же дерганые и суматошные. На лице особо выделяется нос. Как своего рода аналог Кавказа. Так и тянет вспомнить: «Кавказ надо мною… один… в вышине…».

И словно этого мало – в результате неудачной операции на глазу (левом) товарищ начал смотреть в разные стороны. А по-простому – окосел. На лекциях он обычно появлялся в лабораторном халате, который стирался раз в год и под большое настроение. А потому был мят, вонюч и покрыт неизвестного происхождения пятнами. То ли от лаборатории, то ли от бутербродов. И халат – и сам Ливневский.

Выглядело это совершенно шикарно. И студенты давно собирались отправить фотку счастливого семейства в Голливуд. А что?! Годзиллу, Чужого и Хищника – победили? Вот вам еще ужасы в копилку. Какой-нибудь доктор Монстро с супругой или жертвы садистских опытов над людьми… даже на грим тратиться не надо.

Генетику он вел плохо, зато спрашивал хорошо. А благодаря родственнику получал часы по нескольким предметам сразу. И угадать, где к нему попадешься, возможности не было. Раньше нам везло, проносило мимо, а вот сейчас – попали по полной… Генетика-то – зачет и экзамен.

Ой, ёёёёёооооооооо…

Легок на помине, Ливневский ворвался в кабинет. Повеяло незабываемым ароматом какого-то одеколона, похожего на гибрид хозяйственного мыла и средства от блох. Освежающей ноткой был запах пота. Сидящие на задних партах рванули открывать окно, сидящие впереди раскашлялись, стараясь незаметно опрыскать платки духами…

А толку? Этот гад же по рядам ходит во время лекции! Еще так нанюхаемся!

Я забыла сказать об одной маленькой детали. За милый характер, привычки и запах Ливневского давно прозвали «Каналюга». Только вот от слова «каналья» или от «ливневой канализации»?

– Все уже сели и открыли тетради, – привычно начал он. – Итак, мы начинаем наш урок. Около двух тысяч лет назад… вы записываете?

Ага, пытаемся. Но разве ж за этим гадом угонишься…

– Так вот… около двух тысяч лет назад генетики еще не было…

Жесть!

* * *