Кольцо безумия

Монастырь мне откровенно не нравился. Да мне вообще не нравятся люди, которые решили служить Богу. И сразу хочется задать вопрос – а его вы спросили? И что ответил?

Если ответил, то это лучше сразу в психушку, пока кусаться не начали. А если нет…

Вот какая польза государству от монастырей?

Реальная, ощутимая, конкретная…

Нету.

Разве что монастырь – это гибрид психушки с курортом, на котором лечат трудотерапией.

Я все отлично понимаю, и даже могу признать определенную пользу. Для чего нужны церкви?

Для слабых духом. У которых не хватает ни сил, ни ума сказать: «Бог в моих бедах не виноват. Сам(а) дурак (дура)». Им – ясное дело, нужен крайний. Он же – левый. И на эту роль Бог подходит идеально. Можно откровенно говорить всем: «Бог не дает». Или «Бог наказывает». Благо, с неба рука не высунется и пальцем не погрозит, мол, не фиг на меня тут всех собак вешать!

Еще бы. А вот признать – сама дура, потому и тащу на себе откровенного алкоголика, вместо того, чтобы сдать в больницу, или сам дурак, потому как ленив, глуп и высокомерен – это не каждому под силу. Ну и бегут в церковь. Это – практическая и ощутимая польза. Опять же поплакать где-то надо, попросить… к психологу-то сходить мы не можем, наивно считая, что психолог и психиатр – одного поля ягоды. И чешем к священнику.

Но!

Это – один поп. В крайнем случае штук пять на церковь. А остальная свора? На фига стране содержать кучу бездельников?

Налоги они не платят. Насколько я осведомлена, они вообще на привилегированном положении. А один друг рассказывал мне, что к ним в магазин с сельхозтехникой (комбайны, сеялки, веялки и прочая прелесть жизни) явился поп на джипе. Дешевом таком джипике, всего тысяч за девятьсот. И стареньком. Всего год, как в продажу поступил. Явно куплен на пожертвования. Копил бедный батюшка по рублику, копил – и наконец купил.

Хотя в другую машинку поп и не уместился бы. По скромным прикидкам друга, в нем было 120–140 килограмм. Но это он от голода опух. Точно. Или у батюшки просто неправильный обмен веществ… Но уж точно никак не обжорство. И вовсе даже от него салом с чесноком не пахло. Гнусное вранье! На дворе же пост как раз был! Какое сало?!

Одним словом, заваливается этот поп и просит показать ему комбайн.

Ребята обрадовались, сейчас продадут… процент получат, вы вообще знаете, сколько комбайн стоит?

Много.

Поп посмотрел, походил, похмыкал…

И предложил пожертвовать комбайн церкви. На исключительно добровольных и безвозмездных началах. Им же это зачтется на небесах! Обязательно!

Ребята офигели. И сил у них хватило только на то, чтобы послать попа… нет, не туда. Всего лишь к начальству.

А уж директор, будучи в тот день не в духе, послал попа… да-да. Именно что туда. Вы догадались абсолютно верно.

Поп пригрозил анафемой.

Директор – собакой.

Поп – проклятием.

Директор – охраной магазина.

Победила – дружба.

То есть, когда на пороге воздвигся славянский шкаф Вася и меланхолично осведомился: «Шеф, этот козел что, бабки платить не хочет?», поигрывая резиновой дубинкой и притоптывая ножкой в ботинке чуть ли не пятьдесят последнего размера, поп сдался и вылетел вон.

Обошлось и без анафемы. Так, скромным семиэтажным матерком с обеих сторон.

И за что мне уважать такую церковь?

И за что мне уважать монастыри?

Да в Европе все бордели от них отдыхали! А семейка Борджиа чего стоила?..

Сильно подозреваю, что у нас было немногим лучше. Просто хорошо законспирированное.

Вот так, бурча и ворча, я и завалилась на территорию монастыря, отпихнув с дороги какую-то тетку в три обхвата шириной.

– Девушка, вы куда?! – возопила она.

– Туда. Отвали, – проинформировала я.

Несколько секунд тетка пыталась угнаться за мной, что-то бухтя про наглую молодежь и мой неподобающий вид. Потом мне это надоело, и я развернулась к ней.

– Тётя, тебе чего надо?

– Так в церковь не ходят! – возмутилась она.

– Без вопросов. Могу ходить на руках, – я огляделась вокруг, бросила под ноги пакет с журналами – и крутанула колесо. Между прочим, Валентин меня два месяца учил его делать! И я научилась. Единственный минус – я плохо контролировала направление. И могла врезаться в стенку. Но в этот раз ничего не пострадало. – А… э… – застыла на месте тетка.

– Не надо на руках? Тогда ОТВАЛИ!!!

Я подхватила пакет и решительно направилась по ближайшей дорожке, не особо обращая внимание на посетителей и жителей. Мне нужен отец Павел. И я его найду.

* * *

В церкви обнаружилась подозрительно знакомая личность. Она стояла на коленях, сложив ручки и опустив головку, а рядом резво молился какой-то тип во всем черном.

– Отче наш…

Слушала я секунды три. А потом меня резко затошнило, в глазах запрыгали светящиеся мушки, а в нос ударил мерзкий смешанный запах ладана, пота и чего-то трудноуловимого, вроде затхлости, что появляется в старых склепах.

Будь я послабее, там и хлопнулась бы в обморок. Вместо этого я сделала три решительных шага и, наклонившись к девушке, шепнула:

– Тихвинская, свали отсюда на десять минут.

Наталья, а это была именно она, воззрилась на меня с удивлением.

– Леоверенская? А ты что здесь делаешь?

– Рожаю. Что, не видно?