Кольцо блаженной Августины

– Ордер есть. Хотя думаю, Куценко добровольно ответит на все твои вопросы, – перебил его полковник.

Калашин не испытывал никакого желания встречаться с Натальей. Тем более при таких обстоятельствах. Он лишь равнодушно подумал циничной поговоркой – «горбатого могила исправит». Это неправда, что он не испытывал к ней чувств – на смену любви давно пришла брезгливость. На более сильные эмоции она могла не рассчитывать. Ни ненависти, ни смертельной обиды, ни досады обманутого мужа – ничего.

Он вошел в открытую дверь квартиры, прошел в комнату. Наталья сидела в кресле, закинув ногу за ногу. Правая рука лежала на подлокотнике.

Калашин сразу узнал его по описанию – темный янтарь на металлическом, с розовым отливом, обруче. На безымянном пальце его бывшей жены красовалось кольцо блаженной Августины.

Глава 48

Иосиф переоделся в домашние брюки и рубашку, по пути на кухню зашел в ванную комнату, чтобы положить носки и пуловер в бак для грязного белья, приоткрыл крышку и остолбенел – короб был забит доверху. Он было приготовился позвать жену, но вместо этого резко захлопнул крышку – вспомнил, что той в доме нет.

На кухне было относительно чисто – он только раз за все это время выпил кофе со сливками, слегка пролив его на столешницу. Лужица подсохла на стеклянной поверхности, образовав светло-коричневую пленку. Чашку он сунул в посудомоечную машину. Иосиф брезглив не был, но пятно это неожиданно вызвало приступ раздражения, он поспешно намочил кухонное полотенце и провел по столу – на стекле остались разводы. Сухим концом полотенца он тер эти разводы, все больше приходя в состояние какого-то неистового гнева и бессильной злобы. Наконец, не выдержав, швырнул тряпку в мойку, сел на стул и разрыдался в полный голос.

Слезы облегчения не принесли, лишь появилась головная боль, резко кольнуло в сердце, в глазах потемнело, Иосиф обеими руками вцепился в столешницу, боясь потерять сознание. Страх, который он испытал, был такой силы, что он вновь заплакал, уже тоненько подвывая и беспомощно слизывая языком текущую по лицу влагу. Так, сгорбившись на кухонном стуле, всхлипывая и что-то тихо бормоча, он сидел долго, до темноты за прозрачной шторкой окна.

Он не думал ни о чем конкретно, но каша из мыслей, воспоминаний и вопросов варилась под черепной коробкой интенсивно, вызывая эмоции от злости до отчаяния. «Я остался один… Как так получилось?! За что такое наказание? Оказывается, одиночество страшно… или я не привык просто? А привыкну? Нет, не смогу! Мне нужен кто-то рядом, я должен чувствовать, что в любой момент могу позвать ее… жену, ну конечно же Аллочку – никто другой не смог бы обеспечить мне такого комфорта. Да-да, именно комфорт, уверенность, что каждая вещь на своем месте, есть пища, чистая одежда и даже заряженный мобильный перед выходом из дома. Мелочи, к которым быстро привыкаешь и перестаешь ценить того, кто заботится о тебе».

Иосиф прислушался – посторонний звук доносился из прихожей. «Не выдержала, вернулась все-таки!» – подумал он удовлетворенно, но с места не сдвинулся, демонстративно отвернувшись к окну.

– Ну, здравствуй, Ося! – насмешливый мужской голос был знаком, Иосиф вздрогнул и резко обернулся.

– Ты?!

– Сам отдашь, или мои ребята поищут?

Перед ним стоял сумасшедший, который, видимо, собирался что-то у него отобрать. В дверях кухни застыли две особи, напоминавшие хорошо откормленных бойцовых собак, натасканных на команды. Все трое смотрели на него, ожидая ответа.

Иосиф молчал. Он не знал, что должен отдать, черт возьми! Он отдал бы, зная, о чем идет речь, – жизнь дороже!

– Ну?!

– Ты о чем? – спросил он, прекрасно понимая, что последует за его вопросом.

* * *

Калашин пристально смотрел на кольцо, рука Натальи дрогнула, она подняла ее и поправила волосы.

– Откуда у вас это кольцо, Наталья Васильевна?

– С какой целью интересуетесь, господин следователь? – Насмешка в ее голосе тут же его взбесила, но он, с трудом сдерживаясь, ровным голосом повторил вопрос. – Подарил муж. Гражданский.

– Куценко Остап Петрович, я правильно понял?

– Калашин, сцены ревности не устраивай, мы давно в разводе, – самодовольно произнесла его бывшая жена, слегка повысив голос.

– Значит, Наталья Васильевна, вам не известно, что кольцо – ворованное? – Игорь не смог скрыть брезгливости, невольно отворачиваясь. Да… как он раньше не замечал, что она так вульгарна! Точно ослеп! На шесть лет ослеп! – Пригласите понятых, – обратился он к сержанту.

Она даже не смутилась, когда Калашин, надев перчатки, снял с пальца кольцо и, показав его пожилой паре, упаковал в пластиковый пакет. Позже, оформляя протокол, краем глаза заметил, что Наталья сменила позу – теперь левая нога лежала поверх правой. Короткая юбка задралась практически до бедер, обтягивая их весьма туго. Калашин усмехнулся, вспомнив, что когда-то с ходу запал на ее соблазнительную фигуру, не сразу подняв взгляд на красивое лицо.

Он оставил сержанта возле Натальи и прошел на кухню.

– Что у вас?