Кольцо Дамиетте

Между тем дознание шло своим чередом. За два дня граф и его помощники проделали большую работу. Одно за другим зачитывались показания бывших в ночь убийства в замке слуг, артистов труппы и стражников. Из показаний стало ясно, что актриса бродячей труппы Мариам, убитая прошлой ночью, сразу после спектакля отправилась в свою комнату. По пути она зашла лишь на кухню, где взяла кувшин с вином. Кувшин был найден утром под ее кроватью. Это же подтверждали хозяин труппы Тобиас и его жена Анхен, пригласившие Мариам остаться на ужин, на что та ответила отказом.

– Да, да, – Анхен нервно теребила накидку, – мы так обрадовались успеху спектакля, что решили отметить это, но она почему-то не согласилась. Она всегда вела себя странно – любила оставаться одна. И все это знали, все!

– А сколько лет обвиняемая и актриса Мариам служили в труппе?

Анхен порывалась ответить за мужа, но, поняв, что вопрос адресован именно ему, смолчала.

– Мари – уже два года, а Мариам – с прошлого лета.

– Ссорились ли они?

– Ну-у, – Тобиас помялся, – как будто не очень. Хотя бывало – женщины всегда что-нибудь делят между собой.

– Конечно ссорились! – перебила его Анхен. – И на репетициях тоже! Все слышали!

Катарина с недоверием сощурила глаза. С самого начала допроса свидетелей она старалась не упустить ни одной подробности и теперь прекрасно видела страх Тобиаса и нервозность его жены.

Граф повернулся к Мари:

– Ссорилась ли ты с Мариам?

Мари пролепетала что-то невнятное, и граф возвысил голос:

– Так что же?

– Нет, нет… Иногда…

Катарина заметила, как Анхен подтолкнула мужа локтем:

– Конечно ссорилась, – зачастил тот, – и я это знаю, и вот моя жена подтвердит!

Граф опять повернулся к Мари:

– У нас ведь есть твои показания, на все вопросы ты уже ответила, нам остается только кое-что уточнить. Судья Бижор, слово вам!

Встав со своего места, низкорослый Бижор всплеснул пухленькими ручками, выпростав их на мгновение из мантии. На нескольких пальцах при этом сверкнули разноцветные кольца.

– Итак, мы знаем, что Мари часто ссорилась с убитой. Это понятно – Мариам в труппе с лета, а ей достаются все главные роли, тогда как Мари за два года так ничего и не добилась. Мариам красива и талантлива. Ну что ж, зависть – понятное чувство, вполне достаточный мотив для убийства. Дело мне кажется ясным – у Мари были причины желать смерти примы, тем более что накануне игра Мариам вызвала восхищение всех гостей. – Судья Бижор медленно прошелся по залу, как бы размышляя вслух. – Другое дело, что Мари девушка хрупкая, и задушить такую сильную женщину, как убитая, ей самой не под силу. Вы скажете, что я забыл про кувшин с вином… Мариам пила вино. Ослабела… И все-таки, и все-таки… Мне представляется, что у Мари имелся сообщник, который и есть убийца, а Мари только его покрывает. Господин граф, я прав в своих предположениях?

Граф Эдмунд подтвердил:

– В ходе признаний актрисы Мари, жившей в одной комнате с убитой, полученном при допросе с пристрастием, суд выяснил, что она провела ночь не в своей комнате, а в кладовой рядом с большим залом, с неизвестным мужчиной.

Стоявшая недалеко от девушек мать Маленького Пажа всплеснула руками, негромко воскликнула:

– Вот оно что! У этих актеров совсем стыда нет! А я так не могла понять, кто же рассыпал мешки с пряностями!

Бижор остановился прямо напротив опустившей голову Мари, и вдруг, возвысив голос почти до визга, выкрикнул ей в лицо:

– Кто он? Назови его!

Зал затих. Мари медленно подняла голову и обвела взглядом ряды горожан. Среди множества незнакомых людей она различила тех, кого знала уже много лет, с кем делила тесные актерские повозки, гнев толпы, если пьеса не удалась, и бурные аплодисменты, если спектакль понравился зрителям. Теперь они смотрели на нее, кто с сочувствием, кто с любопытством, а кто и равнодушно.

«Если не скажу, они все равно заставят, они могут, – отрешенно глядя в зал, думала Мари. – Но я ни за что не назову его. Он лучше их всех, я его им не отдам».

Судья Бижор откашлялся, пухлые пальцы спрятались в складки мантии. Обычным голосом он продолжил:

– Мы ждем, дитя мое… Бог не любит лживых людей. Ну же, скажи нам правду, и Господь не отвернется от тебя! Твоя душа будет чиста!

Мари поискала взглядом по залу, рука ее медленно поднялась, указывая на кого-то. Присутствующие в зале, затаив дыхание, следили за тем, куда направлены дрожащие тонкие пальцы. Молодой актер, сидящий среди артистов труппы, почувствовав на себе пристальные взгляды, в удивлении озирался вокруг себя. Потухшим голосом Мари выкрикнула: «Вот он!» – и опустилась прямо на холодные плиты каменного пола, бессильно уронив голову на руки.