Кольцо Дамиетте

За окнами стемнело, и в помещении царил полумрак. Факелов здесь не держали, вероятно, во избежание пожара. Катарина заметила лишь несколько масляных светильников в широких греческих плошках, закрепленных на высоких бронзовых треногах. Их неяркое пламя освещало лишь небольшое пространство вокруг самого светильника. Девушка взяла одну такую лампу-плошку и поднесла к ближайшему шкафу, мерцающий огонек осветил ровный ряд книг. Буквы на корешках разочаровали – все книги в шкафу на незнакомых языках. Тогда Катарина направилась в глубь зала, и коридор привел к томам с известными названиями – рукописный Псалтырь, Хроники, Апокалипсис, еще несколько церковных книг в богатых обложках. Пламя в светильниках неслышно колебалось, снаружи в библиотеку не доносилось ни звука. Одну за другой Катарина брала книги в руки, открывала, стараясь прочесть первую страницу. Если она не знала язык, то, полистав немного и посмотрев рисунки, ставила книгу на место, а если могла читать, то надолго замирала, забыв о времени. Вдруг в тишине библиотеки почудился тихий шелест шагов. Катарина подняла голову и несколько мгновений вглядывалась в полумрак. Ничего не заметив, снова повернулась к стеллажам и углубилась в чтение. Лишь когда монах остановился за спиной, сложив руки и замерев, девушка резко обернулась. Увидев прямо перед собой фигуру в темном клобуке, в страхе отпрянула. Плошка в руке покачнулась, масло закапало на пол, источая сладковатый запах.

Видя ее испуг, монах отступил на шаг и откинул с головы капюшон:

– Не бойтесь, госпожа! Меня зовут отец Доминго, я работаю в библиотеке.

Катарина перевела дух, прислонилась спиной к полке с книгами – голова кружилась, ладони похолодели. Глубоко вобрав в себя воздух и восстановив дыхание, она подняла руку со светильником – лампа повернулась так, что свет упал на лицо монаха.

Отец Доминго был стар, глубокие морщины пересекали узкое лицо, на шее, не скрытая сутаной, виднелась сухая и дряблая кожа. Седые волосы пострижены венцом вокруг тонзуры. Умные голубые глаза, такие светлые, что напоминали капли прозрачной росы, внимательно и спокойно взирали на Катарину, морщинистые руки сложены перед собой. Некая странность удивила девушку. Присмотревшись, она пораженно воскликнула:

– Как же вы обходитесь без света? Здесь так темно.

В руках монаха не было светильника.

– Мне давно известны все повороты в здешних комнатах. – Отец Доминго светло улыбнулся. – Я даже знаю, в каком порядке стоят книги на полках, и могу достать в темноте любую. Если хотите, я покажу библиотеку.

Ответа он ждать не стал, неслышно повернулся и направился по проходу, уверенно находя дорогу между рядами шкафов. Катарина поспешила, стараясь не потерять монаха из виду. Свет стал ярче, и вскоре они вышли на середину зала. Здесь в ряд стояли три больших стола, около каждого находилась высокая подставка с разложенными для переписки книгами. За витражными окнами сгустились вечерние сумерки, но света оказалось достаточно – полукругом вокруг столов располагались треножники с масляными светильниками. Катарина прошлась вдоль столов, пристально разглядывая разложенные на них предметы – еще ни разу она не видела мастерской, где переписываются книги.

– В этом зале мы работаем, – пояснил отец Доминго. Он взял из рук девушки лампу и установил на средний стол. – Это мое место. Еще у меня есть ученик, он молод и видит лучше, чем я. Он хорошо рисует, и мы доверяем ему писать орнаменты, а это очень тонкая работа.

Катарина, подойдя к ближнему к окну столу, с уважением посмотрела на кисти и краски. Рассмотрев начатый рисунок, она обратила внимание на многообразие оттенков:

– А какими красками вы пользуетесь? Привозите из Вены?

Ответ прозвучал неожиданно:

– Нет. – В голосе отца Доминго звучала гордость. – Госпожа составляет краски сама. Наверху есть лаборатория. А еще она делает там мази и притирания.

Катарина удивленно оглядела третий стол – с горой наваленных в беспорядке книг и свитков. Молнией пронзила догадка:

– Это ее стол? Госпожа Хедвиг тоже здесь работает?

– Уверяю вас, – наклонил голову монах, – госпожа очень искусна в переписывании книг. Только не трогайте ничего, – торопливо добавил он. – Госпожа не любит, когда перекладывают ее вещи.

– Я не буду, – поспешила заверить Катарина, с любопытством подходя к подставке с раскрытой книгой. «Как интересно! – она с завистью вгляделась в замысловатые узоры на странице. – Надо же, Хедвиг умеет переписывать книги!» Катарина любила читать, но рисовала плохо, а переписчик из нее и вовсе был никудышный.