Кольцо демона

Окружающий пейзаж был северным. Конрад продрог и чувствовал голод — настоящий голод — пустоту в желудке, а не постоянную, ставшую привычной нехватку жизненных сил, которые он не мог восполнять ничем, кроме чужой боли и страха: ничто иное его не насыщало. Он неожиданно поймал себя на том, что с вожделением думает о жареном мясе и подогретом вине. Это было совершенно некстати, ибо здешняя неласковая природа не могла предложить ему ничего лучшего, чем грибы и ягоды, да и те ещё предстояло найти.

Он решил вернуться к костру и поговорить с демоном, но, поднявшись той же самой тропинкой, которой только что спустился к морю, увидел лишь болотистую равнину, поросшую сочной зелёной травой и крупными цветами, а вдали — тёмную стену леса. Магический костёр и тот, кто его развёл и поддерживал, исчезли без следа.

— Эй! — крикнул Конрад. — Где ты?

Ответа не было. Демон ушёл. Страх шевельнулся в сердце покинутого им человека. Вокруг не было заметно ни жилья, ни признаков его близости, ни тропинки, ни примятой ногами путников травы.

— Если ты забросил меня на необитаемый остров, то это как раз в твоём духе, — сказал Конрад. — Тебе ведь давно уже не терпелось избавиться от меня, но мог бы придумать что-нибудь получше… или я был слишком опасным соперником?

Не решаясь идти через болото, он снова спустился на берег и направился к высокому холму, со стороны которого прилетела птица — единственное живое существо, встретившееся ему в этом мире.

Пологий, осыпающийся склон холма, образовал мыс, широким клином врезавшийся в море.

Пройдя совсем немного, Конрад был вынужден остановиться: дорогу ему преградили огромные валуны — обломки разбитых морем скал. Берег в этом месте крутыми террасами спускался к воде. Обогнуть гряду вплавь было бы легче, чем пробираться по скользким каменным глыбам, но холодное неспокойное море и ледяной ветер не располагали к купанию…

На одной из террас примостился убогий домишко с острой черепичной крышей. Увидев его, Конрад вздрогнул: дом возник, подобно миражу. В первый миг он казался заброшенным и ветхим, но вот будто невидимые руки стёрли призрачный узор трещин, смахнули старую, въевшуюся в камень пыль, выровняли черепицу. Демон не солгал. Такие преображения невозможны на земле.

В земной жизни сын ведьмы привык к осторожности и не приблизился бы к чужому жилью, ничего не зная о его обитателях. Некоторое время он наблюдал бы за домом, чтобы выяснить, какие люди в нём живут и сколько их. Если бы оказалось, что это семья, в которой преобладают дети и женщины, Конрад попросил бы милостыню и разузнал о ближайшем селении, где можно было бы найти работу. Но в чистилище он обладал силой, которой не имел на земле, а потому не стал терять времени и направился к дому, намереваясь прикончить хозяев, если они окажутся негостеприимными.

Дом был невелик. Мансарда с большим квадратным окном слегка выдавалась над каменным крылечком. Тяжёлая входная дверь была приоткрыта, но изнутри не доносилось ни звука — очевидно хозяева куда-то ушли.

Войдя в темноватую кухню, Конрад понял, что в доме уже давно никто не живёт. Всюду лежала пыль, котлы и кастрюли заплела густая паутина.

Из кухни деревянная лестница вела наверх, в просторную комнату, обставленную более или менее новой мебелью: там находился длинный стол, несколько стульев и комод. Высокое окно с белыми наличниками служило одновременно выходом на скалистую гряду, в которую дом упирался задней стеной. Такое странное расположение говорило о том, что прежние хозяева не боялись ни грабителей, ни диких животных.

Самым светлым и уютным помещением в доме оказалась мансарда. Третью часть её занимала широкая кровать без полога, застеленная на удивление чистой постелью. В большое квадратное окно была видна вся бухта, окружённая скалистыми утёсами и холмами.

У окна стоял маленький столик под тонкой белой скатертью. Он был накрыт. Конрад не поверил своим глазам: откуда в этой дикой безлюдной местности взялись роскошные, будто только что сорванные розовые яблоки, вино в серебряном кувшине, свежий белый хлеб? Запах земной человеческой пищи напоминал о забытом, далёком мире…

Отломив кусок хлеба, Конрад равнодушно подумал о том, что пища может быть отравлена. Смерть в чистилище означала для него возвращение на землю — почему-то он был уверен, что это именно так и желал только, чтобы всё произошло быстро. Неожиданное, ничем не объяснимое предательство богини опустошило его сердце. Он не понимал, в чём провинился перед ней, за что она изгнала его из своего волшебного мира, но чувствовал, что его сказка окончилась.

Скорее к людям! Он ненавидел их, но земная жизнь манила его теплом воспоминаний о красоте природы, подвластной смене сезонов, и маленьких радостях, доступных лишь обитателям видимого мира и оттого особенно желанных в чистилище.